Величайшее событие нынешнего года – избрание нового Патриарха Московского и всея Руси, предстоятеля крупнейшей и влиятельнейшей в мире поместной православной церкви. Итоги голосования на Поместном Соборе Русской Православной Церкви мало для кого стали неожиданностью – новым Патриархом был избран митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (в миру – Владимир Михайлович Гундяев), глава Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии. Архипастырь, известный большинству россиян по ведению еженедельной телепередачи «Слово пастыря». И, как странно – сотни миллионов россиян впервые увидели на телеэкране умного православного архипастыря, который общается с людьми, доводит до них сущность заповедей на понятном языке. Запомнилось и его участие в телепроекте «Имя Россия». Ни одни из выборов предстоятеля Русской Православной Церкви не отмечались такой грязью и скандалами, как эти выборы.

Многие считали исход голосования заранее предрешённым. 6 декабря 2008 года, на следующий день после смерти своего предшественника, Патриарха Алексия II, Священный Синод избрал владыку Кирилла Местоблюстителем Патриаршего Престола. При этом члены Синода руководствовались завещанием почившего Патриарха. Именно митрополит Кирилл в течение последних лет стоял за всеми общественными инициативами Русской Православной Церкви. Именно ему мы обязаны усилением социальной активности Церкви последних лет.

Однако, даже самые смелые прогнозы не могли предсказать, что поддержка владыки Кирилла будет столь огромна. Ещё на Архиерейском Соборе Патриарший Местоблюститель удостоился 97 голосов из 197 действительных бюллетеней. Его ближайший соперник, митрополит Калужский и Боровский Климент, возглавляющий управление делами Московской Патриархии, получил в три раза меньше голосов – 32. Победа владыки Кирилла на Поместном Соборе была ещё более внушительной: он получил 508 голосов из 677, то есть 75%. «Квалифицированное большинство» участников наиболее представительного совещания одобрило и личность владыки Кирилла, и его деяния, и его социальную программу.

Тем не менее, ни одни выборы Патриарха не были омрачены таким потоком сплетен и лжи, как сейчас. Еще ни на одного Патриаршего Местоблюстителя не выливали таких потоков клеветы, как на владыку Кирилла. Никогда прежде ни один из кандидатов на Патриарший Престол не подвергся столь целенаправленному и массированному шельмованию, как новый Глава Русской Церкви.

Точка, в которой смыкаются крайности

Оппоненты бросают в сторону нового Главы Русской Церкви взаимоисключающие обвинения: в том, что он «слишком современный» и что «слишком клерикальный», в том, что он выражает интересы «правящей бизнес-бюрократии», и в том, что он «крайне неудобная для Кремля фигура». В том, что Патриарх является «экуменистом» и ставленником Католической Церкви (статья, опубликованная сайтом «Правая.Ру», так и называлась – «Местоблюститель из Ватикана») – и в том, что он же всеми силами препятствует нормализации отношений с Римским престолом. В том, что он «предаёт национальные интересы России» (отказ от признания новых епархий на канонической территории Грузинской Церкви) и в том, что он «обслуживает имперские аппетиты Кремля».

Отметим, что в очередной раз в единых шеренгах противников Патриарха сомкнулись рука об руку крайние либералы со столь же крайними «реакционерами». И совсем не случайно в указанной статье некоего Григория Северова «Местоблюститель из Ватикана» используются материалы скандальных «табачных обвинений», опубликованных либеральным журналистом Сергеем Бычковым в газете «Московский комсомолец» (впрочем, отдадим должное последнему – он нашёл в себе смелость принести публичные извинения Патриарху и объявить, что прекращает с ним борьбу). Равно как не случайной оказалась солидарность, которую проявил другой «ультра-правый» публицист Владимир Карпец с ультра-либералом Александром Храмовым, опубликовавшим статью на сайте ярого оппозиционера Гарри Каспарова. И тех, и других публикует на своих страницах известный антицерковный портал «Кредо».

С подобной солидарностью, странной только на первый взгляд, нам приходилось сталкиваться неоднократно. Мы уже привыкли к «маршам несогласных» крайние либералы шествуют рука об руку в колоннах с крайними националистами и расовыми антисемитами под общими фашистскими знамёнами и лозунгами на чёрном фоне. Широко известна и поразительная консолидация либералов (опять же, многие из которых – этнические евреи) с «реакционерами» в ходе недавнего скандала с бывшим чукотским епископом Диомидом, публично и без стеснения высказывающим откровенно антисемитские взгляды. По сути дела, и в нынешнем случае речь идёт о тщательно спланированной атаке на российское государство и Русскую Православную Церковь. Заокеанские организаторы и спонсоры революций никогда не брезговали услугами самых радикальных и людоедствующих фанатиков, а те, в свою очередь, никогда не стеснялись принимать зарубежную спонсорскую помощь «на правое дело».

Эскапизм или лузерство?

И всё же одно-единственное обвинение в адрес Святейшего Патриарха Кирилла кочует из статьи в статью – его социальная активность. Он продвинутый. Он современный. Он политик. Он говорит понятным, человеческим языком. Он по-светски образованный, умный, коммуникабельный, интеллигентный человек (что также не укладывается в устоявшийся образ «пьяного попа со слипшимися волосами»). Он, что вообще воспринимается чуть ли не как «кощунство» и «святотатство» для архиерея, увлекается лыжным спортом и собаководством. И наконец, самое страшное из всех возможных обвинений «ревнителей православного благочестия» – он миссионер. И это самое главное «преступление». Среди определенных кругов слово «миссионерство», да и вообще «социальная активность» звучат как ругательные. Социальное служение, дескать, «неправославно», поскольку, будто бы, отвлекает от молитвенной сосредоточенности.

«Эти неутомимые труженики на ниве „миссии ради миссии“ нередко заражены комплексом обновленческого упрощения богослужебных традиций ради обращаемого меньшинства, в ущерб традиционно настроенному большинству. Это аналогично тому, как если бы ради пришедших в дом гостей, выгнать из дома постоянных его обитателей», – утверждает в своём комментарии один известный публицист, заключая свой материал возгласом: «МИССИЯ – ЭТО СМЕРТЬ!». Вот только непонятно, смертью чего, по мнению уважаемого ревнителя, является православная миссия. Чему виной является ОТСУТСТВИЕ православной миссии – совершенно понятно. Сегодня на наших глазах умирает Россия. Причём умирает физически, в прямом смысле этого слова. Сегодня в России среднестатистическая рождаемость остаётся на уровне 1,2 человека на семью. Среди большинства жителей России считается нормой разводиться, делать аборты и рожать по одному – максимум по два ребёнка на семью. Люди привыкли жить в своё удовольствие и лишь изредка, от случая к случаю, задумываться над понятиями семьи, материнства, Родины, Бога.

Вряд ли в годы кризиса светское сибаритствующее большинство россиян задумается над изменением демографической ситуации к лучшему – несмотря на все президентские программы. Наивно полагать и то, что кризис заставит это самое сибаритствующее большинство заменять среднеазиатских мигрантов на стройках, мойках и в каптёрках. Вряд ли кто-то из жителей центральных областей России, потерявших работу, отправится восстанавливать демографический баланс в Сибирь и на Дальний Восток. «Будущее у России ясное, короткое и печальное. Страна тихо умирает под звуки рекламных пауз», – констатирует диакон Андрей Кураев – один из тех, кого «ревнители» называют «комсомольскими миссионерами».

Восстановить или хотя бы сохранить нынешний демографический баланс под силу лишь молодым православным семьям, где рождаемость сопоставима с рождаемостью в мусульманских или китайских семьях. Но утрата страны «ревнителей» не страшит, как и не страшит их ни массовое узаконенное убийство нерождённых детей (аборты), ни уничтожение семьи (разводы и гражданские браки), ни массовая пропаганда оккультизма на центральном ТВ, ни омерзительные реалити-шоу вроде «Дома-2». Их страшит социальная активность Церкви. Для них главная угроза – православные рок-группы, православные байкеры, православная проповедь по телевидению, книжное богословие.

Чем опасен изоляционизм?

К сожалению, подобные настроения в околоправославной среде распространены достаточно широко. Особенно в среде тех, кто возомнил себя «хранителями истинного благочестия», под которым понимается элементарное бездействие, тунеядство и (прошу прощения за новомодное слово) лузерство. Свою лень, недееспособность, бесталанность, ориентацию на поражение, привычку к поражению, склонность к иждивенчеству и паразитизму «благочестивцы» склонны оправдывать примерами на действительных столпов православного благочестия. Но не святотатство ли это, ссылаться на подвижников духа в оправдание собственного бездействия? Радение о молитвенном подвиге никогда и нигде не означало отказ от диалога с обществом, от свидетельства о Христе, от выполнения заповеди Христовой «идите и научите все народы».

«Интересы Церкви – это не отвоевание новых территорий у ветхого мира. Интересы Церкви в освобождении из его гибельной власти человеческих душ», – утверждает в своей статье другой «нестяжатель». Значит, Русской Православной Церкви можно с лёгкой душой уступить агрессивно расползающемуся «ветхому миру» свои канонические территории, позволить отколоться Украинской Православной Церкви, отказаться от своих приходов в Молдове и Приднестровье? Значит, пусть «ветхий мир» продолжает владеть «территориями» русских городов и улиц, до сих пор носящих имена цареубийц и организаторов геноцида русского народа?

«Не политических достижений и не успешных социальных проектов ждет внешний мир от Церкви. Не покорять ветхий мир, а преображать его изнутри – ее призвание», – утверждает тот же автор. Простите, но «внешнему миру» от Церкви вообще ничего не надо. Враждебным России силам нужно, чтобы Церковь оставила народ в покое и позволила ему продолжать жить так, как он живёт. Чтобы не нудила нравоучениями о крепкой семье и вреде абортов, не надоедала наставлениями о необходимости беречь Родину и отдавать сыновний долг армейской службой. Чтобы не мешала читать гороскопы, наслаждаться реалити-шоу, похрапывать в салате «Ольвье» в новогоднюю ночь (или на Пасху – какая разница!). Однако в голосе Церкви, в её политических достижениях и социальных проектах нуждается народ, страна, история, цивилизация – как одно совокупное целое. Но для того, чтобы преображать мир изнутри, сначала надо войти в этот мир.

Церковь Христова на Руси восторжествовала в равной степени благодаря и подвигу заволжских старцев, и общественно-политическим усилиям преподобного Иосифа Волоцкого. Если бы Церковь в России не была сильной, если бы голос Церкви был не слышан, если бы она не пользовалась авторитетом в самых широких слоях общества, если бы Церковь вычленила себя из политики – не было бы ни Куликовской битвы, ни победы над разлагающими народ ересями, ни Земского ополчения 1612 года, ни Переяславской Рады, ни разгрома Наполеона, ни даже победы над гитлеровской Германией. Если сегодня Церковь позволит себе отказаться от социального служения, если обществу не будет предложен православный подход ко всем актуальным проблемам современности – российское общество окончательно утратит духовные, морально-нравственные, исторические ориентиры.

Идея изоляционизма – антирусская, антироссийская и антиправославная по своей сути. Уход Православной Церкви в добровольное гетто – это не только безразличие к богосотворённому миру и не только отказ от миссии свидетельства о Христе. Это ещё и самая действенная помощь врагам России. Крепостные стены вокруг храмов и монастырей, пензенские пещеры, сжигание паспортов, отсутствие телевизоров и интернета в домах православных людей – это лучший подарок Збигневу Бжезинскому и всем его ученикам в Госдепартаменте США.

В борьбе за душу народа

Русская Православная Церковь ставила и будет ставить перед собой общественно значимые цели. Если бы Церковь руководствовалась доктриной привратно понимаемой «неотмирности», не был бы принят и утверждён Церковь ни один из её основополагающих документов, таких как Основы социальной концепции Русской Православной Церкви или Учение Церкви о достоинстве, свободе и правах человека, не было бы высказано мнение Церкви в связи с ситуацией на Украине или в связи с войной в Южной Осетии.

Какой же будет «программа» Святейшего Патриарха Кирилла? Об этом можно судить по тем взглядам, которые владыка высказывал в своих публичных выступлениях. Ни малейшего намёка на «церковный либерализм», «экуменизм» или «филокатоличество» в этой «программе» нет и в помине. Святейший Патриарх неоднократно говорил: и прошлое, и будущее России немыслимо без Православия.

Патриарх Кирилл категорически выступает против какого-либо реформирования церковного устава и церковных канонов, что ему приписывают псевдоревнители. Встречаясь 29 декабря с корреспондентами российских и зарубежных радиостанций, Местоблюститель Патриаршего Престола заявил: «Для того, чтобы вера на протяжении тысячелетий передавалась из поколения в поколение, она должна быть сохранена неизменной. Если реформа разрушает веру, традицию, ценности, то такую реформу называют ересью».

Не менее жестко Предстоятель Русской Православной Церкви выступает против календарной реформы в Церкви и против перевода богослужения на современный язык. «Богослужение – это колоссальный культурный пласт, который был сформирован в греко-славянской культуре. Если его просто перевести на русский язык, это будет профанация. В основном богослужебные тексты – это стихи, это греческая поэзия. Русский язык не является калькой с греческого языка. С греческого языка калькой является славянский. Значит, сохранить ритмику, сохранить поэзию можно только на славянском языке», – отметил владыка Кирилл в интервью телепрограмме «Вести недели» в ноябре 2006 года.

Новый Патриарх, будучи церковно и светски образованным человеком не скрывает своего отношения к попыткам разрушить культурный генотип нашего народа, в том числе и через привнесение чуждой религиозной традиции. Свою позицию в отношении иностранных миссионеров Патриарший Местоблюститель изложил предельно чётко в ходе встречи с преподавателями и студентами московских духовных школ 14 декабря 2008 года: «В страну хлынул поток миссионеров, которые ставили своей задачей разрушить православную веру, разрушить нашу цивилизационную матрицу, народную душу, которая была создана тысячелетней историей под прямым влиянием Православия. Те люди надменно полагали, что ничего от души народа не осталось. Они считали, что новая реальность не имеет ничего общего с той традицией, с тем преданием, с той системой ценностей, в которых сформировались историческая Россия и наш народ».

Критики Патриарха справа, возможно, удивятся тому, как Первоиерарх открыто назвал врага врагом: «Ныне мы можем свидетельствовать, что Церковь наша остановила эту агрессию не потому, что у нас было много способных людей, которые должны были на первой линии обороны встретить эти полчища, и не потому, что наше духовенство было мобилизовано и подготовлено к этой борьбе, но потому, что враг просчитался. Он думал, что все разрушено; он думал, что того, что называется цивилизационной матрицей, больше не существует; что основы национальной жизни нет, Православие уничтожено. Но оказалось, что эта веками воспитанная система нравственных ценностей хранилась в глубине человеческих сердец, и никакая идеология не смогла их вытравить».

Часть 2

Симфония властей и политический идеал

В отношении Церкви и государства Патриарх Кирилл является приверженцем византийского принципа симфонии, восходящего к учению о сакральной роли Империи и православных императоров. В своей речи на президентском приёме 2 февраля 2009 года после интронизации Святейший Патриарх подчеркнул, что истоки всего православного опыта церковно-государственных отношений лежат в Византии: «Когда лучшие умы Церкви и лучшие умы государства работали над формированием модели церковно-государственных отношений, они использовали для ее описания замечательное слово „симфония“. Это понятие предполагает гармоничное сочетание интересов, распределение ответственности, и очертания симфонии запечатлены в каноническом предании Православной Церкви». Православное учение о симфонии властей в корне противоречит католическому принципу приоритета церковной власти над государственной, изложенному в учении блаженного Августина о «двух градах» – небесном (Царство Божие) и земном (государство) и о непрерывной войне между ними.

Православное учение включает в себя идею тысячелетнего «праведного царства» во главе с монархом – Катехоном, удерживающим приход Сына Погибели и наступление последних времён. «Через фигуру православного императора, как через точку фокуса, церковная святость изливается на социально-политическое пространство мира, на человечество», – отмечает российский философ Александр Дугин. Именно православный монарх, Помазанник Божий, выступает препятствием конечного отступничества и «конца мира». После крушения Второго рима – Царьграда – последним, Третьим Римом, стала Московская Русь. После падения монархии в 1917 году Москва не лишилась своей священно-исторической функции: 2 марта 1917 года в Свято-Вознесенском храме подмосковного села Коломенское была обретена Икона Божией Матери «Державная», на которой Богородица изображена с царскими регалиями в руках. Таким образом, императорский престол в России хранит сама Небесная Царица. Православный Первоиерарх не может не исповедовать монархический идеал, и Патриарх Кирилл не является исключением. Очевиднейшее доказательство этому – внесение в Основы социальной концепции Русской Православной Церкви положения о монархии как о более высокой, религиозно укоренённой форме государственного управления по сравнению со светской демократией.

По свидетельству известного монархического деятеля, иеромонаха Никона (Белавинца), возглавляющего общественное движение «За Веру и Отечество», владыка Кирилл высказывал симпатию монархическим взглядам ещё в начале 90-х годов: «Я твердо заявил, что являюсь убежденным монархистом. Владыка сказал, что уважает мои взгляды, сам им симпатизирует, но для того, чтобы монархическая идея стала востребованной надо много и упорно работать».

Однако, по мнению Святейшего Патриарха, нынешнее состояние российского общества не позволяет осуществиться высокому монархическому идеалу. «Почему в 1917 году рухнула монархия в России? Именно потому, что нравственное состояние народа уже не соответствовало монархическому принципу государственного устроения. Монархический принцип утверждает, что во главе государства стоит Божий Помазанник. Чтобы поддержать эту идею и отвечать ей, требуется почти стопроцентная религиозность народа и общества, нужна всеобщая вера в то, что царь есть Помазанник. Так вот, монархия в России рухнула потому, что религиозное и нравственное состояние общества перестало отвечать монархической идее», – отметил митрополит Кирилл в эфире радиостанции «Маяк» в марте 2007 года.

По мнению Первоиерарха, нынешнее российское общество исключительно в силу его морально-нравственного несовершенства неготово принять монархическую власть: «Давайте зададимся вопросом: соответствует ли православному монархическому принципу религиозно-нравственное состояние нашего сегодняшнего общества? Ведь если бы монархия сегодня каким-то чудом была восстановлена и если бы, сохрани Бог, царь допустил какую-нибудь ошибку, то в него полетели бы помидоры и тухлые яйца так же, как в какого-нибудь нерадивого градоначальника. Ныне у людей нет пиетета к монархии как к священной институции, и поэтому на данный момент нашему нравственному состоянию монархия не соответствует». При этом, по словам Кирилла, он «очень хотел бы, чтобы нравственное состояние нашего общества восстановилось, дабы однажды, может быть, действительно явилась у нас православная монархия».

«В Библии это названо грехом»

Особенную критику со стороны ультралибералов встретила позиция Патриарха Кирилла в вопросе о правах человека, нашедшая отражение в Концепции Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека. По его убеждению, западная доктрина прав человека, провозглашающая атомарную личность мерой всех вещей – антихристианская доктрина по своей сути. Выступая в феврале 2008 года на соборных слушаниях, посвящённых церковному взгляду на права человека, владыка Кирилл подверг критике важную для западной системы мышления мысль Жан-Жака Руссо о том, что «человеческая личность сама выберет добро, если дать ей свободу»: «Подобная идея нравственной автономии человека противоречит христианству, которое „абсолютно признает свободу выбора“, но не идеализирует выбор человека, утерявшего в своем падшем состоянии способность ясно различать добро и зло».

«В человеческой истории выбор людей и обществ в пользу зла приводил к потере свободы и огромным человеческим жертвам, – говорится во 2-й главе Концепции. – И сегодня человечество может стать на тот же путь, если такие безусловно порочные явления, как аборт, самоубийство, разврат, извращения, разрушение семьи, культ грубости и насилия, перестанут получать должную нравственную оценку и будут оправдываться с опорой на искаженное понимание свободы человека».

В следующей главе, посвящённой христианскому пониманию прав человека, говорится, что права человека не могут быть выше ценностей духовного мира. Отмечается, что «никакие человеческие установления, в том числе формы и механизмы общественно-политического устройства, не могут сами по себе сделать жизнь людей более нравственной и совершенной, искоренить зло и страдания». Права человека не могут принуждать христиан к нарушению заповедей Божьих, они не должны противоречить любови к Отечеству и к ближним, их реализация не должна вести к деградации окружающей среды и к истощению природных ресурсов.

В январе 2008 года в интервью немецкому журналу Шпигель владыка Кирилл выступил с резкой критикой попыток проведения гей-парадов в европейских столицах: «В Библии это названо грехом.. Церковь против того, чтобы этих людей преследовали и оскорбляли. Но зачем пропагандировать грех? Гей-парад – это откровенная демонстрация содомии. В таком случае почему бы не рекламировать и другие грехи – что, кстати, давно уже делается на телевидении. Это разрушает общественную нравственность. Церковь обязана говорить, что грех – это грех». И совсем неслучайно первыми своё возмущение избранием Кирилла новым Патриархом выразили представители живущих на западные гранты «защитники сексуальных меньшинств». На сайте этих «правозащитников» было заявлено, что, мол, «самую влиятельную религиозную организацию России» возглавил человек, обладающий «чрезвычайно антидемократическими взглядами».

«Историческая Русь»

Миф о «западничестве» Патриарха, распространяемый некоторыми «правыми» ресурсами, опровергают его действия и высказывания как внутри страны, так и на мировой арене. В начале 90-х годов, когда слово «патриотизм» было под запретом, а слово «русский» было приравнено к слову «фашист», по инициативе митрополита Кирилла был создан крупнейший общественный форум – Всемирный русский народный собор во главе с Патриархом Московским и всея Руси, по благословению и под предводительством которого проводятся ежегодные соборные заседания. Именно владыка Кирилл инициировал учреждение празднования Дня национального единства 4 ноября – в память об освобождении Москвы от польско-католических оккупантов в 1612 году.

В 2007 году в интервью телеканалу «Россия» владыка Кирилл сослался на величайшего русского историка и этнолога Льва Гумилёва и высказал собственное видение концепции пассионарности: «Что такое пассионарность? Это способность нации к подвигу». Помимо того, что это высказывание Первоиерарха напрочь опровергает обвинения в его адрес в либерализме, оно ставит под сомнение и тезис определённых «ревнителей православной чистоты» об «антинаучности», «оккультизме» и «антихристианстве» концепции великого русского учёного. К нашему великому стыду, имя Льва Николаевича Гумилёва носит ведущий университет Казахстана, в то время как в России его имя практически предано забвению. Будем надеяться, что усилиями и молитвами Святейшего Патриарха Россия отдаст должную дань своему замечательному классику и его работам.

Патриарх Кирилл много рассуждал и высказывался на тему геополитики, русской цивилизации, русского мира. В частности, он впервые использовал понятие «Историческая Русь» применительно к территориям, ранее входившим в состав Российской Империи и Советского Союза, а ныне стыдливо именуемым «постсоветским пространством» или «ближним зарубежьем». Хочется верить, что это понятие прочно пропишется в лексиконе новостных выпусков, чиновников и экспертов.

И наконец, всем памятно внимание, которое уделял и продолжает уделять Первосвятитель проблеме Украины – Малороссии, и сохранению единства Русской Православной Церкви, которая фактически единственная продолжает скреплять пространство русского мира. Мы все стали живыми свидетелями выступления митрополита Кирилла на сцене рок-концерта в Киеве на Крещатике, когда тысячи киевлян и гостей украинской столицы одобрительным рёвом приветствовали слова Архипастыря: «Россия, Украина, Белорусь – это и есть Святая Русь!». Находясь в первой своей патриаршей поездке в Смоленске, Первоиерарх заявил, что в самое ближайшее время намерен посетить Киев – Мать городов Русских, где, по словам покойного Патриарха Алексия, в днепровской купели родился единый русский народ.

Третий Рим против глобального Карфагена

Православные христиане не могут не заниматься геополитикой. Сама православная доктрина строится на прочном геополитическом фундаменте. Как мы уже отмечали, одно из центральных мест в православной эсхатологии занимает учение о тысячелетнем праведном царстве во главе с царствующим императором – «катехоном», удерживающим мир от беззакония. Перенос столицы христианской империи из Рима в Константинополь – геополитический акт, символизирующий устремление в сторону восхода – символического рая, куда обращены алтари православных храмов.

После падения второго Рима – Константинополя – духовный центр православной цивилизации перемещается в Москву. Именно с этого момента Русь становится святой. Символическим актом становится венчание великого князя Иоанна III с дочерью последнего византийского императора Софьей Палеолог, принятие Московской Русью византийского герба – чёрного двуглавого орла на золотистом фоне, появление на его груди герба Москвы – св. Георгия Победоносца и строительство Московского Кремля по византийскому образцу. В 1547 году великий князь Иоанн IV венчается на царство по византийскому обряду и принимает титул Царя, а в 1589 году московский митрополит Иов становится первым русским Святейшим Патриархом.

Каноническим обоснованием идеи Московской Руси как правопреемницы православной империи служит известное послание инока Псково-Елеазаровского монастыря Филофея к псковскому великокняжескому диакону Михаилу Мунехину, впоследствии переадресованное Иоанну IV: «Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не быть». Россия, ставшая в XV-XVI веках духовно-идеологическим и геополитическом продолжением Византийской Империи, достигает в XVII веке северо-восточных границ Евразийского континента. Именно Россия становится последним Царством из книги пророка Даниила, «вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (Дан. 2, 44).

Однако православная империя, противостоящая воцарению тайны беззакония, неизбежно сталкивается с «Карфагеном» – главным центром мировой апостасии, субъектом, проводящим волю Антихриста. Исторически Карфаген воплощал в себе торговую цивилизацию, говоря нынешним языком – «открытое общество», построенное на принципах неограниченного рынка, индивидуализма, рационализма, попрания всяческого духовно-нравственного обоснования жизни, изгнания иерархических смыслов из человеческой онтологии.

Как отмечает философ Аркадий Малер в своей работе «Духовная миссия Третьего Рима», православной перспективе борьба Рима с Карфагеном сначала превращается в борьбу Нового Рима – христианской империи, и Ветхого Рима Запада – носителя тлетворного рабского духа Египта и