А как в преддверии двадцатой годовщины распада СССР обстоят дела в «новой» России?
Вот как описывает нынешнее состояние
российского общества и государства некогда влиятельный в либеральных
кругах России шведский экономист Андерс Ослунд (Anders Oslund):
«Показатели экономического развития страны (то есть России после
мирового кризиса 2008 г. – А.В.) упали до такого гнетуще низкого
уровня, что закономерен вопрос: имеет ли Россия право голоса в вопросах
развития мировой экономики…?»
Вот и право голоса России при обсуждении дел в мире под вопросом. А вы как хотели?
Отношение к России в мире
указывает на прямую связь между состоянием современной экономики,
преобразующей достижения науки в новые технологические процессы и
продукты, и геополитическим статусом российского государства.
Возобновление в России энергичного роста не на основе добычи сырья, а
на базе индустриального производящего хозяйства возможно только при
условии определяющего развития национальной науки и национального промышленного уклада, о чём на протяжении двадцатилетия «реформ» нам упорно предлагалось забыть…
Экономическое движение вперед невозможно
без освобождения общества от зависимого, коррумпированного мышления,
воспроизводящего институты и практики, несовместимые с ожиданиями
абсолютного большинства народа. Чувство собственного достоинства –
непременный атрибут всякой разумно организованной жизни. Отсутствие у
«элиты» чувства собственного достоинства подчас принимает гротескные
формы бесконечных «форумов-зазываний», которые, как легко догадаться,
не изменят к лучшему ни инвестиционный климат в России, ни общие
перспективы модернизации. «Точечные» успехи, если они действительно
имеют место, не меняют общую нерадостную картину деиндустриализации и
деградации российского хозяйства, которую завершают отсутствие
созидательных идей в структурах власти и кризис модели «развития»,
предложенной «новой элитой» на пороге распада СССР, в конце прошлого
века. (Недавняя катастрофа «реликтового» Ту-134 поставила в истории
«либеральных реформ» жирную символическую точку.)
Встраивание России в многополярную
организацию Мир-системы требует непременного выполнения, как минимум,
двух условий, при отсутствии которых наша страна может, в лучшем
случае, остаться региональнымгосударством с ограниченным влиянием на
ход мировых событий, а в худшем – перестать существовать как целое.
Во-первых, в высших эшелонах власти России должна быть проявлена безусловная политическая воля превратить
нашу страну в самостоятельный, не зависимый в принятии стратегических
решений от других стран и группировок центр мировой политики, способный
отстаивать свои интересы всеми доступными средствами. Такую линию
успешно проводит Китай – и именно это, а не что-то иное, заставляет
Запад все больше считаться с Поднебесной. (Разумеется, КНР подкрепляет
политическую волю пекинского руководства внушительным экономическим
потенциалом).
Во-вторых, для России
самостоятельность в мировом экономическом и политическом пространстве
невозможна без восстановления руководящей роли государства во
внутреннем развитии страны. Государству необходимо вернуть не только функцию «стратегического видения» (определения приоритетов развития общества), но и роль арбитра в
отношениях между различными социально-экономическими силами (включая
добывающий и производящий сектора народного хозяйства.) Тут нет места
отвлечённым рассуждениям о «государственном капитализме», не
предполагающим ясного представления о сущности и исторической роли
данного феномена в становлении мировой экономической системы ХХ века,
ибо злоба дня повелительно требует ответа на главный вопрос: как Россия в сжатые сроки может воссоздать жизнеспособную индустриальную экономику с ведущей ролью научно-технических укладов?
Прискорбно, что в интеллектуальных
кругах некоторых стран – стратегических партнёров России все более
популярными становятся две темы: 1) о политической зависимости
российской элиты, в особенности ее «либеральной» фракции, от
финансово-экономических интересов Запада; 2) о растущих в российском
истеблишменте опасениях в связи с экономическим ростом Китая. В Индии,
например, многие считают, что «новая» Россия, интеллектуально и
морально не готовая к глубоким общественным преобразованиям, согласна
на самую скромную роль в мировом раскладе сил.
Российский аналитик А.Кортунов полагает,
что американский правящий класс вполне удовлетворился бы превращением
России в некое подобие Франции при Саркози. Имеется в виду, что критика
Россией действий Америки принимается Вашингтоном «благосклонно», но не
мешает Соединённым Штатам действовать в международных делах без учёта
наличия у России собственных интересов. По сути дела, Вашингтон
предлагает Москве согласиться с концепцией «ограниченного
суверенитета», которую в свое время активно отстаивал бывший премьер
Франции и спонсор Николя Саркози, Эдуар Балладюр. Разумеется,
критиковать российскую «элиту» за недостаток патриотизма и
образованности не имеет практического смысла, хотя бы потому, что под
воздействием углубляющегося экономического кризиса в обществе началось
серьезное политическое размежевание, которое может сказаться на итогах
выборов 2011-го и 2012 годов. (Попытка же использовать
«административный ресурс» при подсчете голосов может дать демонстрационный эффект каирской площади Тахрир с трудно прогнозируемыми последствиями для нынешней политической системы.)
Россия, таким образом, может «выпасть» из уравнения перегруппировки сил
в мировой политике. Расчеты части российской «элиты» на роль «младшего
партнера» в проектируемом блоке сил во главе с Соединёнными Штатами
иллюзорны, поскольку играть сколько-нибудь существенную роль в такого
рода альянсе можно лишь при наличии экономики индустриального типа,
которую упомянутая «элита» сама же и разрушала все последние 20 лет. Вот
и выходит, что отложенный кризис российского общества обостряется, и незаметным в глазах абсолютного большинства народа это не остаётся.
* * *
Распад Советского Союза стал для
Запада своеобразной геополитической мышеловкой. Увлеченные борьбой с
«пережитками коммунизма», правящие круги США и их ближайшие союзники
фактически не заметили новые тенденции в мировой политике, которые в
настоящее время определяют и форму, и содержание процессов
перегруппировки сил в международной системе…
1. Впечатляющее возвышение Китая и
превращение Поднебесной в мощное «гравитационное поле», притягивающее к
себе страны разных континентов. Смена вех в мировой политике,
частью которой становится переход исторической инициативы от великих
морских (Великобритания, США) к мощнымконтинентальным державам (Китай,
Индия, Бразилия). России пока в этом ряду нет, её перспективы зависят
от того, будут ли начаты в стране содержательные – не либеральные - социально-экономические реформы.
Происходящая «смена вех» делает практически невозможным политический и
любой иной контроль Америки над Китаем, со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Если следовать логике рассуждений американских
консерваторов (США «своей близорукой политикой породили сильный и
непознаваемый Китай»), то геоэкономическое самоутверждение «Жёлтого
дракона» стало одним из следствий излишней доверчивости правительства
США к советам «политологов»-русофобов, выходцев из стран Восточной
Европы.
2. Интенсивное становление консолидированной общности новых региональных лидеров,
уплотнение политических, экономических и культурных связей между ними.
Данная тенденция, связанная с появлением «новых влиятельных
государств», как их называли во второй половине 1980-х годов (Бразилии,
Аргентины, Венесуэлы, Южной Африки, Египта, чуть позже – Индонезии и
Мексики), была временно прервана распадом Советского
Союза и «мирового социалистического содружества», а теперь обретает
«второе дыхание». Эти государства, в круг которых уверенно вошла Турция,
не желают, как правило, ни с кем враждовать, но готовы решительно
отстаивать свои интересы перед любыми посягательствами на них.
3. Мировые кризисы и региональные
конфликты ускоряют процесс самоопределения развивающихся государств,
обладающих в совокупности подавляющей частью территории и
народонаселения Земли. В первой половине 1980-х годов этот процесс
называли в советской науке превращением «объектов» (эксплуатации) в «субъектов» (мировой политики) (1). Сегодня эти общества вступают в этап самопознания (свидетельством
тому - «арабские революции» начала 2011 года); в недалеком будущем
развивающиеся государства очертят свои долгосрочные интересы и поставят
вопрос о необходимости «мирового концерта», в котором не будет
разделения на «больших» и «малых», на «избранных» и «изгоев».
И тогда для Запада во главе с Америкой
наступит время ответа на важнейший вопрос: согласиться ли с ролью
первого среди равных или продолжать цепляться за обветшалые методы
господства с перспективой утраты завоеванных позиций?
Один из корифеев экономической истории
Ч. Киндльбергер в середине 90-х годов ХХ века так оценивал возможную
расстановку сил в мире ближайшего будущего: «я предвижу неразбериху.
Одни проблемы придется решать сразу, другие будут создавать затяжные
конфликты и частично отравлять международные экономические и
политические отношения… Будут и регионализм, и сотрудничество между
великими державами, и конфликты низкой интенсивности… В итоге из этого
беспорядка появится подлинный лидер мировой экономики. Вновь
Соединенные Штаты? Япония? Германия? Европейское Сообщество в целом? А
может быть темные лошадки типа Австралии, Бразилии или Китая? Кто
знает? Только не я»(2).
Отсутствие России в списке потенциальных
лидеров мировой экономики выглядит логично: с «элитой» и «идеями»,
унаследованными от 90-х годов прошлого века, без серьёзной им
альтернативы, наша страна обречена быть выброшенной на обочину Истории.
Последняя надежда - на инстинкт самосохранения «элиты», часть
которойможет пойти на отказ от политической трескотни и переход к
созидательной практике обустройства жизни народа своей страны. Иначе
мышеловка захлопнется. И тогда каирская площадь Тахрир покажется
невинным политическим спектаклем.
_________________________
(1) См.: Примаков Е.М. Восток после краха колониальной системы. М., 1982.
(2) Kindleberger Ch.P. World Economic Primacy, 1500 – 1990. Oxford, 1996, p.228. Источник: "Око планеты".
|
