5 июля в пресс-центре РИА «Новости» состоялась пресс-конференция на тему «Введение института военных священников: будет ли исключена дискриминация среди личного состава?» Заявленная тема включает в себя и другие важные вопросы, например такие: каково служение священника в армии? нуждаются ли военнослужащие в беседе с представителями духовенства? На эти и другие вопросы журналистам отвечали председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов, председатель Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России раввин Зиновий Коган и начальник Управления по работе с верующими военнослужащими ВС РФ Главного управления по работе с личным составом Борис Лукичев.

По решению президента страны в 2009 году Министерству обороны было поручено создать Управление по работе с верующими военнослужащими. В Министерстве обороны ввели 240 должностей военных священников и 9 гражданских должностей. Если в вооруженном формировании среди личного состава есть 10 процентов верующих одного вероисповедания, то туда можно назначить военного священника. Начать решили с зарубежных баз, поскольку духовная помощь там наиболее востребована. Сейчас на Черноморском флоте служит протоиерей Александр Бондаренко, в Абхазии – иерей Александр Терпугов, на базе в Южной Осетии – иерей Андрей Зизо, на 201-й базе в Таджикистане – иерей Роман Чебоненко.

– Сейчас, – отметил Борис Лукичев, – со стороны Русской Православной Церкви и других традиционных религиозных объединений мы имеем полное понимание. Отец Димитрий Смирнов проводит тщательную работу по подбору кадров; можно сказать, что на 50 процентов она уже выполнена. Но на назначение каждого священника должно быть согласие министра обороны.

Мы взаимодействуем также и с представителями мусульманства. Есть решение назначить в Южный военный округ для работы с верующими военнослужащими-мусульманами муллу. Нынешнее требование Министерства обороны – назначать священников, прежде всего, в удаленные гарнизоны.

– Институт военного духовенства возрожден в нашей стране около 20 лет назад. Примерно тысяча человек трудились и будут трудиться после того, как военные священники будут включены в штат вооруженных формирований, – рассказал протоиерей Димитрий Смирнов.

Он также заметил, что в СМИ часто задавались вопросы: как введение института военных священников согласуется с Конституцией? возможно ли взаимодействие священнослужителей и армии, согласуется ли оно с заповедью «не убий?» На последний вопрос отец Димитрий ответил так:

– У нас не Министерство убийства, а Министерство обороны. Нет ничего катастрофического в том, что освящают корабли, подводные лодки. Каждый танк – временное жилище для военнослужащего, не говорю уж о подводной лодке, в которой он живет до полугода. Цель нашей армии – оборонять нашу державу, защищать жен, детей, храмы и монастыри. Что касается введения штатной структуры, то нас волнует такой факт: за два года назначено только шесть священников. Многие представители военного духовенства трудятся на внештатной основе.

– Я думаю, если Церковь идет в армию, то будет справедливо, если армия придет в Церковь. Надо готовить священников, которые будут знатоками культуры народов, традиционно принадлежавших к другим религиям России. Военные священники знают цену жизни и смерти, поэтому из них получаются лучшие миротворцы и участники межрелигиозного диалога. Обязательно нужны краткие и простые солдатские молитвенники. Я считаю, что знакомство с основами родной религии убережет солдата от суеверий, жестокости, безнравственности. Религия подкрепляет достоинство человека, равенство всех людей перед Богом. А отсутствие религии лишает жизнь святости. Когда Россия приобретает веру, она начинает лучше понимать свою миссию – хранить и преумножать данное Богом.

Чего опасаются призывники? Насилия. К сожалению, некоторые религиозные активисты бойкотируют подготовку мальчиков к службе в российской армии. Нужно менять этот подход, – предложил раввин Зиновий Коган.

Было отмечено также, что важно учитывать разницу между военными священниками и военными капелланами. Последние появились в российской армии до революции, когда призывали людей, католиков по вероисповеданию, из Прибалтики и Польши. Для них назначали военных капелланов, имевших воинское звание. И сегодня, к примеру, в армии США, Италии и Польши военные капелланы имеют воинское звание и административно подчинятся командиру. Военные же священники – люди Церкви, прикомандированные к армии. Их богослужебная деятельность будет полностью подчинена священноначалию, но свое участие в воспитательной работе личного состава они будут соотносить с задачами, которые ставит перед собой подразделение. Это зависит от договора, заключенного с командиром, ведь священника назначают в качестве помощника командира по работе с верующими военнослужащими. Командир должен обеспечить священника жильем, рабочим местом, средствами связи и транспортом по необходимости.

Военные священники также пройдут специальную подготовку. Будет набрана учебная группа из 20–25 человек, их научат основам военного дела, военно-технической политики. Однако священники не будут комбатантами, хотя их введут в курс армейской жизни. Как показывает практика, многие священники, ныне окормляющие солдат, сами бывшие военные.

Протоиерей Димитрий Смирнов рассказал и о критериях отбора военных священников:

– Есть критерий, заданный отцом Сергием Серебрянским: в военное духовенство должны отбираться лучшие из лучших, но это, пожалуй, относится к вещам желательным. Сейчас у нас около 30 тысяч представителей духовенства, включая служащих за границей, тогда как в Российской империи их было в десять раз больше. Мы учитываем опыт военной службы, для нас большую ценность представляют священники, бывшие офицерами. Нам нужны священники, которые, во-первых, любили бы армию, во-вторых, желали бы ей послужить. Если это у человека есть – всему остальному можно научить.

– Мы хотели бы, чтобы солдаты поняли, в чем заключается христианское отношение к жизни, к своему сотоварищу. Нужно, чтобы не было ни одного случая попытки суицида, побега, самострела. Если нам удастся в течение года донести до ума и сердца солдата это – мы будем считать, что служение данного священника выполнено на 100 процентов, – так определил отец Димитрий цель военного служения.