Павел I также не в пример своей матери являлся законным наследником Российского престола (что редкость для XVIII века), а она, Екатерина II, как ни горько это звучит, лишь узурпатором Российской власти.  Отсюда – отправная точка  непонимания и разногласий матери-императрицы и сына-цесаревича. Павел отлично понимал, что только он и никто иной, должен занять российский престол. Видимо, в этой основной идее кроются истоки его мировоззрения, отразившиеся впоследствии в столь необычной официальной идеологии.

Павла I не готовили к управлению страной: мать видела сына редко и предпочитала обсуждать государственные вопросы с многочисленными фаворитами.  Поэтому Павел, будучи наследником, сам продумывал программу своих будущих действий. Легко ранимый и впечатлительный, обделенный вниманием в детстве, а потому постоянно одинокий и замкнутый в себе, Павел был при этом искренне религиозным и глубоко верующим человеком. Воспитываясь отнюдь не в светском духе, но под началом митрополита Гавриила,  Павел I легко перенял теологические взгляды на окружающий мир и самого себя. Суть теологической теории – доктрина «Государство – продукт божественной воли» навсегда закрепляется в сознании юного цесаревича.  И император для него нечто гораздо большее, чем просто вершитель суда или страж правопорядка. Во взглядах на государство и роль монарха Павел I развивает идеи Московских книжников XV-XVI вв.,  прежде всего старца Елизарова монастыря Филофея, который обосновал в своих посланиях предначертанное Промыслом перемещение центра христианства из Рима в Византию и из Византии в Москву, где он окончательно утвердился. Это – так называемая теория  «Третьего Рима». Ее суть в том, что новому очагу христианского мира предстоит провиденциальная миссия. Историческая роль Москвы как центра христианства предопределена. Задача царя – избранника Божьего, наместника Бога на земле – хранить и защищать православные традиции.  Поскольку православие на Руси всегда отождествлялось с монархическим началом, царь, будучи защитником православия, являлся и хранителем российской монархии. При этом власть царя уподоблялась Божьей власти.

Будучи дальнозорким  политиком, Павел I неспроста возрождает некогда популярную  и широко распространенную теорию «Третьего Рима». Посредством нее он не только укрепляет собственное положение, но и предотвращает влияние на Россию теперь уже республиканской Франции. В то время как Европа начинает превращаться в «пороховую бочку», ситуация на международной арене становится совсем непростой, тем паче для монарха, которого откровенно недолюбливали и в первую очередь дворянство. Однако,  возрождая традиции прошлого и возвращаясь к византийско-самодержавной модели власти, Павел сохраняет монархическую Россию, причем делает это умело и продуманно.

 Необходимо отметить, теория Филофея не была лишена некоторой широты: с православной точки зрения ее можно было прилагать и к международным отношениям. Павел I смотрел на себя как на  представителя и защитника монархического христианского начала не только в России, но и в мире. И не без права на то.

 Мысленно продолжая учение Филофея, можно либо прийти к принципиально новой форме государственной власти, основанной на религии и все поклонении Государю, либо заимствовать уже существующие модели структурного устройства государства или организаций, содержащие те же теократические принципы, соответственно. Тогда же у Павла I впервые появляется идея сконструировать рыцарскую модель государственного устройства, основанную на традициях Мальтийского ордена. Мечта Павла I – найти выход к «блаженству всех и каждого» начинала воплощаться в жизнь: путь к всеобщему счастью, казалось, был найден…

Рыцарская модель устройства государства включала в себя уравнение сословий (аналогия – перед Богом все равны), отмену смертной казни и всяческих наказаний, установление личного контакта царя и подданного, что в идеале могло способствовать  упразднению громоздкой бюрократической системы. Павел I как истинный «Отец Отечества» должен был «все знать, все видеть, везде награждать добродетель и наказывать порок», как он сам выражался. Император демонстрировал универсальный (мессианский) характер российской монархии, принимая роль защитника всего христианства: как православия, так и католичества.

Однако, воплощая в жизнь догматы мальтийского рыцарского ордена, Павел I столкнулся с рядом трудностей, которые он  так и не смог решить. В первую очередь, это стойкое сопротивление дворянства,  т. н. «опоры императорской власти». Разбалованные в екатерининский век, они не желали подчиняться новому императору. Во-вторых, недовольство духовенства, которые ревностно относились к веротерпимости государя. Наконец, Павел нигде не нашел поддержки для осуществления своих намерений.  За исключением наставников у него не было единомышленников,  любая попытка  внесения изменений ставила под угрозу саму жизнь императора. Единственные, кому император явно благоволил, были крестьяне. За время екатерининского правления они лишились своих последних прав. Указ же Павла I о трехдневной барщине  по сути явился первым законодательным актом в защиту русского крестьянства, который задолго предшествовал реформе 1861 года.

Однако судьба Павла I была заранее решена, и он сам об этом догадывался. Дворяне посягательств на свои привилегии простить не могли.  Императору было отпущено 4 года 4 месяца и 4 дня правления. Фатальные числа, фатальная судьба, грандиозные планы и невероятные задумки… Все это принадлежит ему, Павлу I.

Несмотря на недолгую жизнь и столь короткий срок правления,  Павел I внес значительный вклад в историю своей страны. Его, пусть и непоследовательные, реформы, в частности в армии, которая к концу екатерининской эпохи была полностью ослаблена, позволили России  с честью выдержать войну с Наполеоном. Его перу принадлежит указ о престолонаследии, который  будет действовать еще более ста лет в период правления династии Романовых.

Павел I замыкает XVIII век и открывает век XIX. В прошлое навсегда уходят дворцовые перевороты, правление императриц,  популярный фаворитизм и засилье иностранцев. Россию ждет новая эпоха, но история должна помнить тех, кто действовал на блага Родины. Павел I – «отец Отечества», он был при этом защитником всего мира, был и остается единственным Российским императором, имевшим подобный статус и не побоявшийся возложить на себя столь высокую ответственность.

Аналогов подобного в истории России пока нет и … будут ли?