Судьба доллара тесно переплетена с судьбой мировой экономики. Америка сейчас стоит на грани потери своего статуса экономической сверхдержавы, который ей в будущем придётся разделить, как минимум, с Китаем, а, возможно, и с другими странами.

Смертельная болезнь доллара

Как могло случиться, что двое японцев перевозили в обычном дорожном кейсе облигаций на сумму, превышающую годовой ВВП Сингапура? Если облигации настоящие, эти двое являются четвёртым по значимости кредитором США в мире, обогнав Великобританию. Как только эта история просочилась в прессу, появилось великое множество теорий заговора, объясняющих происходящее в районе итальянских озёр. Однако чаще других звучит предположение о том, что эти люди были агентами министерства финансов Японии, тайно перевозившими небольшую часть огромных запасов государственного долга США, представленного облигациями, которыми до краёв наполнена казна Японии.

Американские официальные лица заявили, что сертификаты были фальшивыми. Нарушители, по их словам, были никем иными, как амбициозными мошенниками. Но это объяснение мало кого удовлетворяет. И даже если вопреки всем обстоятельствам дела и элементарной логике попробовать усомниться в подлинности облигаций, эта история указывает на одну важную особенность нынешней мировой экономики: а именно, на тот факт, что напряжённость и паранойя, окружающие судьбу доллара, снова возросли. Отсюда вытекает вопрос: будут ли Центральные банки Японии, Китая и других стран продолжать поддерживать доллар в разгар крупнейшего финансового кризиса в современной истории, или они откажутся от этой идеи по мере того, как экономическая гегемония Америки уходит в прошлое?

Некрологи на смерть доллара для мира далеко не в новинку, но доллару на протяжении многих лет удавалось выдержать все удары и существовать дальше. В 1970-х и 1980-х многие предрекали его кончину, хотя в тот момент главным конкурентом называли японскую йену. А в годы, предшествовавшие кризису, многие экономисты и инвесторы, включая Питера Шиффа и Джорджа Сороса, в один голос говорили о крахе доллара как мировой резервной валюты. В конце 90-х годов с появлением евро скептики получили ещё одну возможность бросить камень в сторону доллара, и в первое десятилетие своего существования европейская валюта несомненно внушала определённую уверенность.

Теперь, после краха мировой финансовой системы, эти предостережения стали всё громче, и всё труднее становится их игнорировать – так как на сей раз угрозы исходят от тех, кто действительно в состоянии что-то предпринять. Несколько месяцев назад Управляющий Народным банком Китая Чжоу Сяочуань поддержал идею о превращении Специальных прав заимствования (SDR) – своего рода внутренней валюты Международного валютного фонда – в международную резервную валюту. Эти призывы  повторил и президент России Дмитрий Медведев, заявивший, что миру требуется новая резервная валюта дополнительно к доллару.

Действительно, в данный момент доллару определенно приходится несладко. С 2002 года его устойчивость с учётом объёмов торговли – по сравнению с другими валютами – упала более чем на четверть, со 112 до 81 пункта. На протяжении того же периодa, долларовые запасы в ведущих центральных банках мира также сильно уменьшились. Согласно данным Международного валютного фонда, подтверждённые долларовые резервы в правительственных хранилищах по всему миру от Пекина и Токио до Лондона и Парижа упали с 71 процента в 2002 году до 64,5 процентов в 2008 году.

Однако, анализ рынков валютных запасов, утратив научную основу, превратился в искусство. Так, например, в апреле много говорилось о снижении доли доллара в валютных запасах Китая, о чём не преминули раструбить противники доллара, предвещая скорый «долларовый апокалипсис». Однако, по словам Брэда Сетцера (Brad Setser) из Вашингтонского Совета по международным отношениям, Китай скорее преобразовывал свои резервы, нежели избавлялся от их части. Неудивительно, что в таком скрытном мире теории заговора, связанные с двумя японскими контрабандистами, приобрели безумную популярность.

Тем не менее, Министру финансов США Тимоти Гейтнеру, унаследовавшему от своего предшественника роль «начальника доллара», становится всё сложнее повторять свою мантру «я верю в устойчивый доллар», сохраняя при этом серьёзное лицо. Когда во время недавней лекции в Пекинском Университете он заявил, что «китайские активы находятся в полной безопасности», аудитория просто разразилась смехом.

Если представить себе учебник, обучающий методам ослабления национальных валют, то США (наряду с другими развитыми странами) действуют просто академически. Они урезали процентную ставку почти до нуля, вызвали количественное ослабление экономики, вливая в неё наличные, потратили триллионы долларов на стимулирующие пакеты, призванные остановить рецессию, выразили свою молчаливую поддержку банкам, попавшим под удар, не дав обанкротиться крупным компаниям. В любых нормальных обстоятельствах эти действия повлекли бы за собой крах любой валюты.

По словам Стивена Йена (Stephen Jen) из компании «BlueGold Capital Management», люди пересматривают свои взгляды не просто потому, что им не нравится доллар, а потому что они начинают сомневаться в том, что хранить активы в долларах надёжно.

Как и всё остальное, судьба валюты зависит от того, как властям США удастся справиться с кризисом. США балансируют на грани между дефляцией – подобной той, что происходит в Японии – по мере того, как на них мёртвым грузом давит бремя их долгов и возможностью инфляции, как последствий применения их стимулирующих пакетов. Никто не знает, какой из этих вариантов воплотится в жизнь, но ни один из них не отразится положительным образом на валюте, и, следовательно, на тех кто держит свои деньги в долларах.

Китай и центральные банки других стран, имеющие триллионы долларов в своих хранилищах, оказались в ловушке. Любое ослабление доллара неизменно скажется на стоимости их активов. Даже если они захотят отказаться от использования «зелёных», им вряд ли удастся сделать это не причинив вреда собственной экономике. Более того, по словам Оливье Аккоминотти (Olivier Accominotti), доктора экономических наук из Парижского Университета, ситуация напоминает положение Франции в 1920-х годах, когда последняя пыталась уменьшить своих огромные запасы фунтов. Банк Франции оказался заперт в «фунтовой ловушке», когда он «не мог продолжать продавать фунты стерлингов, не ускорив тем самым падение его курса и, следовательно, вызвав крупные убытки».

Нил Мэллор (Neil Mellor) из банка «New York Mellon» говорит: «Сейчас ситуация такова, что Гейтнер улыбается и, не имея другого выхода, говорит об устойчивость и надёжности доллара и финансовой системы США, а наши кредиторы (как например Китай) улыбаются в ответ и говорят, что верят ему, а сами тем временем дают команду своим менеджерами избавляться от долларов».

Как и конфронтация времён Холодной войны, эта дилемма относится к теории игр. Обе стороны знают, что доллар ослабевает, но обе понимают, что пострадают все, если одновременно дать ему рухнуть. «В интересах Китая играть по правилам – ведь у него на кону крупные долларовые резервы – но в долгосрочной перспективе ему, наверняка, не терпится уменьшить эти запасы и диверсифицировать свои активы», – говорит Меллор.

И тем не менее, с каждой прошедшей неделей, сочетание различных тревожных сигналов становится всё шире, а сами сигналы всё интенсивнее. Последним тревожным звонком стало увеличение количества выпускаемых Государственным казначейством долларов – многие восприняли это как признак нервозности ведомственных инвесторов, обеспокоенных огромными масштабами займов, которые администрация Обамы планирует брать в будущем. На самом деле, суть проблемы гораздо глубже. Судьба доллара тесно переплетена с судьбой мировой экономики. Америка сейчас стоит на грани потери своего статуса экономической сверхдержавы, который ей в будущем придётся разделить, как минимум, с Китаем, а, возможно, и с другими странами.

Именно эти обстоятельства привели к возникновению идеи о создании новой резервной валюты, в которой оцениваются все основные товары, и которая де-факто является международным торговым и финансовым стандартом. На заре глобализации этой чести удостоился английский фунт стерлингов, который сохранял этот статус на протяжении всей викторианской эпохи, вплоть до последних десятилетий Британской Империи. Во время Второй мировой войны эти полномочия перешли к доллару. Сначала они были установлены и зафиксированы в Бреттон-Вудском соглашении 1944 года, в котором были установлены курсы мировых валют по отношению к доллару, однако и после развала системы в 60-х и 70-х годах, за долларом сохранился статус основной резервной валюты. В глобализованном мире, где торговля ведётся между сотнями различных государств и тысячами компаний наличие международного стандарта действительно обретает смысл: единая валюта позволяет проводить товарообмен гораздо быстрее и эффективнее, нежели в отсутствие такого инструмента. Это может быть незаметно для нас, но в большинстве международных торговых операций участвуют доллары, особенно это касается торговых отношений между небольшим странами. Меняя фунты стерлингов на тайские баты, вы в действительности меняете фунты на доллары, а последние на баты, что бы вам ни говорили в пункте обмена. Даже попытка уйти от доллара путем заключения прямых обменных соглашений (как между Бразилией и Китаем) не подрывает этих основ, а лишь немного «сглаживает острые углы», облегчая жизнь импортёрам и экспортёрам.

Но побочным эффектом господства доллара стало искажение мировой денежной системы. Благодаря своему выгодному положению, у Соединённых Штатов появилась возможность справляться как с финансовым дефицитом, так и с дефицитом текущего баланса, путём получения государственных и негосударственных займов у других стран под низкие проценты. Такое положение позволяло США продавать казначейские ценные бумаги по такой ставке, о которой все остальные страны не могли даже и мечтать – и всё это благодаря наличию у доллара статуса мировой резервной валюты. Это позволяло держать потребителей в заложниках, как потому что государственные облигации США были «тихой гаванью» для инвесторов, так и потому, что те, кто хотел укрепить свою валюту по отношению к доллару и улучшить свои торговые потоки, были вынуждены покупать казначейские ценные бумаги США.

Именно эта «мутировавшая» международная денежная система, развивавшаяся в таком ключе с 1960-х годов, несёт большую часть ответственности за кризис, в который погрузился мир. Благодаря возможности брать займы у других стран под низкий процент без соответствующей «рыночной отдачи» – иными словами, установления высоких процентных ставок – у Америки накопился крупный дефицит валюты. Позже он перерос в рекордных размеров внешнеэкономический долг, не замедливший заявить о себе во время кризиса. В основе кризиса лежит проблема, упомянутая, но так и не решённая ещё в Бреттон-Вуде. Речь идет о необходимости налагать равновеликие обязательства на страны, имеющие хронические валютные излишки, а не только на страны испытывающие дефицит. Именно эта проблема стала началом той цепи событий, которые не могли угрожать стабильности системы поодиночке, но вместе привели к самому острому финансовому кризису на памяти нашего поколения.

Григорий Тинский