Когда Управляющий Народным банком Китая говорил об использовании специальных прав заимствования (SDR) он не просто ставил под сомнение нынешнее господство доллара. Он говорил о чём-то более радикальном – о том, что Китай поддерживает планы по заключению нового соглашения, подобного Бреттон-Вудскому, соглашению, которое регулировало бы мировые денежные потоки. На том основополагающем собрании в 1944 году, Джон Мейнард Кейнс (John Maynard Keynes) высказал идею о создании международной резервной валюты – банкора, идеи несколько смягчённой Гарри Декстером Уайтом (Harry Dexter White) из Государственного казначейства США. Изначальный замысел Кейнса предполагал, что курс банкора будет устанавливаться по отношению к корзине из 30 различных валют, и страны как обладающие излишками валюты, так и испытывающие дефицит в ней, подвергались бы экономическим санкциям в равной степени. Сегодня министры финансов всех стран, включая Китай, в спешном порядке сдувают пыль с экономических учебников, посвящённых этой теме, чтобы противопоставить мировому финансовому кризису новые решения.

Такая радикальная встряска неминуемо вызвала бы потрясения на всех без исключения валютных рынках, и подобная перспектива делает этот вариант довольно несбыточным. Но как же должна измениться в ближайшие несколько лет роль доллара в отсутствие подобной системы? Вкратце можно ответить, что в ближайшей перспективе не стоит ожидать резких изменений статуса доллара как мировой резервной валюты. Потребовалось почти полвека чтобы Великобритания уступила свои позиции Америке, даже после того как последняя с большим перевесом победила в экономическом противостоянии.

Существует вероятность, что специальные права заимствования будут всё больше применяться для выражения стоимости активов, но это будет постепенный процесс, который займёт несколько лет. Но даже если это и есть мостик к многополярному миру, где валюты разных стран соперничают с долларом за своё влияние, для подобного перехода понадобится длительное время , вероятно около 30 или более лет.

Джим О'Нил (Jim O’Neill), ведущий экономист «Goldman Sachs», полагает что следующие несколько лет будут «периодом экономического вакуума»: «Страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) получают всё больше влияния, в то время как политический вес „Большой семёрки“, и США в том числе, уменьшается, вызывая тем самым вопросы о действительной степени влияния доллара. Проблема заключается в том, что именно позиция валют стран БРИК имеет значение в данный момент, но ни одна из этих стран не позволит экспортировать или использовать свои капиталы. Пока на протяжении следующих пяти лет мы не увидим доказательств того, что Китай всё больше и больше движется в сторону рыночной экономики, и что евро успешно переживёт второе десятилетие своего существования, доллар сохранит своё господствующее положение».

Китай уже сделал несколько шагов, ослабив свой контроль над юанем в последние несколько месяцев, но это пока всего лишь манёвры. Следующим шагом должен быть выбор юаня в качестве одной из валют, составляющих специальные права заимствования – чья стоимость в свою очередь определяется стоимостью корзины из нескольких валют, включая доллары, фунты и евро.

Японские контрабандисты выполняли секретное задание своего правительства

Теперь, наконец, вооружив наших читателей необходимыми экономическими знаниями, мы можем сделать понятный для тех, кто внимательно прочитал вышеизложенные соображения, вывод. Двое японцев, несомненно, выполняли секретную миссию, порученную им японским правительством. Специфика любого рынка, а в особенности рынка ценных бумаг такова: любая выброшенная на рынок бумага автоматически снижает ценность аналогичных бумаг, остающихся в собственности у игроков этого рынка. Именно эти соображения делают Китай, Россию и других крупных держателей американских гособлигаций заложниками ситуации. Если предположить, что китайцы вдруг решат продать какую-то часть своего триллионного запаса облигаций американского казначейства, оставшаяся у них на руках часть облигаций неизбежно уменьшится в цене, причем с учетом нервозности игроков рынка, связанной с состоянием американской экономики, ценовой проигрыш может составлять десятки процентов.

Все это в полной мере относится и к японцам. Тем более что экономика страны Восходящего солнца находится в самой глубокой рецессии за весь послевоенный период. Вторая по мощности экономика в мире является экспортноориентированной, и экономический спад по всему миру очень остро сказался на уровне спроса на ее профильную продукцию – автомобили и электронику. Серьезные проблемы возникли и в банковской сфере. В мае  с.г. шесть крупнейших банков Японии объявили об общих убытках на сумму в $9,1 млрд. Эта цифра убытков в три раза превысила ожидания банкиров, которые прогнозировались на уровне $2,7 млрд. Чистый убыток крупнейшего банка страны – Mitsubishi UFJ – в 2008 финансовом году, завершившемся 31 марта 2009 года, достиг $2,6 млрд. А ведь всего год назад чистая прибыль банка была равна $6,4 млрд. Второй по величине японский банк Mizuho Financial Group за этот же период получил чистый убыток в значительно большем размере – $6,1 млрд., что стало первым годовым убытком финансовой организации за последние шесть лет. В свежем рейтинге агентства Moody’s, Япония уже приравнена к Италии и Гонконгу, лишившись своего эксклюзивного первого места. По прогнозам Организации экономического сотрудничества и развития, в 2010 году государственный долг Японии может достигнуть 200% от национального ВВП. Японское правительство вынуждено экстренно размещать облигации государственного долга для получения средств, необходимых для борьбы с рецессией в стране. К примеру, только в текущем финансовом году, который завершится в марте 2010 года, страна планирует продать этих облигаций на $450 млрд.

Итак, с одной стороны, Япония пытается разместить на рынке собственные облигации на сумму в полтриллиона долларов, а с другой – она же является счастливой обладательницей американских не столь уж и ценных бумаг номиналом около 700 миллиардов долларов, продать которые нельзя, так как на этом можно потерять не только расположение заокеанских союзников, но и немалые деньги.

По ряду понятных причин нам не удалось принять участие в конфиденциальных беседах Тоширо Муто с Беном Бернанке, но тут уж не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, как они проходили. Объединенные взаимным интересом не выбрасывать на рынок гособлигации США, чтобы не снижать их рыночной стоимости, союзники договорились «по-тихому» произвести обмен «ценных» бумаг на что-то более ценное – то ли наличные, то ли какие-нибудь активы. Японским самураям не хватило боевого духа генерала де Голля, который в 1965 году пригнал в порт Нью-Йорк корабль с 750 миллионами долларов на борту и вежливо попросил американских союзников обменять их на золото. Они предпочли тайный сговор.