Щенки, шакалята и звери

С писателем Виктором Николаевым, автором книг «Живый в помощи Вышнего», «Из рода в род», «Безотцовщина», я решил встретиться, чтобы задать ему волнующие не только меня вопросы, услышав его выступление на конференции «Практика тюремного служения Русской Православной Церкви в учреждениях пенитенциарной системы: опыт и перспективы», проходившей 17–18 марта в рамках XVII Международных Рождественских образовательных чтений 2009 года в Синодальном отделе по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями. Писатель говорил тогда о том, какое впечатление производят на него встречи с подростками: большинство из них сильно озлоблены, замкнуты, не доверяют тебе, но разговорившись с ними по душам, начинаешь понимать, что они хотят одного – обыкновенной родительской любви.

После конференции я разыскал Виктора Николаева и задал ему несколько откровенных вопросов. Но, прежде чем дать его ответы, хочу объяснить, почему он так смело и честно говорит то, о чем другие боятся и слово молвить.

Об этом нельзя много рассказывать: трагически погиб близкий родственник писателя, и он считает свои долгом говорить людям о чудовищной опасности, которая им угрожает, чтобы они не повторяли чужих ошибок. Но лучше всего состояние Виктора Николаева объясняет некая притча, которую он поведал участникам конференции.

Однажды тюремная администрация пошла ему навстречу, предоставив возможность долго беседовать с одной заключенной. И в конце она его спросила: «А вы знаете, чем отличается жалость от любви?». Писатель не знал, что ответить. И тогда заключенная объяснила ему разницу на конкретном случае.

Когда она была маленькой и училась в школе, ее родители жили в любви и согласии. И неким олицетворением их семейного счастья был скворечник во дворе дома, куда каждую весну прилетали две птицы, приветствуя людей радостным пением. В семье с нетерпением ждали, когда в уютном домике появятся скворчата. Они восторженно пищали, когда родители приносили им червячков.

Но вот однажды девочка увидела, что к птицам подкрадывается местный кот. Она хотела его отогнать, но побоялась приблизиться к скворечнику: для этого надо было залезть на высокую лестницу. Девочка испытывала жалость к скворчатам – не более того. Она не хотела рисковать своей жизнью ради их спасения.

А кот не обращал внимания на ее крики и продолжал подкрадываться к горланящим птенцам. Но тут прилетела их мать и с громким криком бросилась на страшного зверя, который был раз в десять больше ее. Скворчиха погибла, защищая, своих птенцов. Она не жалела, а любила скворчат и поэтому пошла на смерть, пытаясь их спасти.

Получается, что любовь – это подвиг самопожертвования, а не только жалость и сочувствие. И все книги писателя Николаева продиктованы настоящей любовью к читателям: он рассказывает им о самом главном – как уцелеть в этом жестоком мире и спасти душу для жизни вечной. Подобно доброй птице, писатель готов насмерть стоять, защищая своих «птенцов» от «зверей», которые пытаются их поглотить.

Итак, я встретился с Виктором Николаевым и задал ему несколько неравнодушных вопросов.

– Некоторое время редакция, в которой я работал, арендовала помещение в здании «Мосфильма». И за стеной нашего кабинета были апартаменты съемочной группы, которая делала фильм «Бумер» – подобный «Бригаде». Мы видели, как «железные» леди и джентльмены по-английски давали наставления российским мальчикам и девочкам, «за хорошие бабки» стряпавшим отраву для душ своих соотечественников. И мы никак не могли им помешать. Что же делать, Виктор Николаевич, как защитить наших детей от целенаправленного оглупления, развращения, озлобления средствами массовой информации, эстрадой и кино? Защитить от мерзости, которой их окружили со всех сторон?

– Ничего вы не сделаете, – ответил писатель. – Но с каждого будет спрос за его поступки, в том числе с создателей того, что вы назвали мерзостью. Эта мерзость давно уже стала супермерзостью, она обрела такие размеры, что идет на уровне государственной политики. И это надо признать.

Тут ситуация более чем странная. Такое ощущение, что правительство или в бессилии, или пытается каким-то образом проводить это под лозунгом демократии.

– Вы сказали потрясающие слова, что у каждого писателя наступит «час икс», когда он ответит за свои книги. Это дает нам надежду, что писатели одумаются – перестанут вредить сами себе. Известны ли вам конкретные случаи, когда писатели держали нелицеприятный ответ за свое творчество?

– Известны.

– Как, чем они отвечали?

– Здоровьем, прежде всего. Вы посмотрите на людей, которые пишут подобную «литературу». Уже было немало случаев, когда такое писательство заканчивалось очень печально. Внезапно что-то страшное со здоровьем происходило. Какие-то другие, бытовые несчастья случались, и все прочее. Ведь мерзость бесследно не проходит. Как бы ни старались ее использовать, она всегда заканчивается плохо.

– Можете ли вы привести примеры того, как были наказаны писатели, которые калечили души читателей? А также певцы, актеры, художники и прочие деятели «культуры», зарабатывавшие деньги, уничтожая собственный народ?

– Понимаете, это тема очень щекотливая. Я не могу называть имена, но были актеры, мои близкие друзья, которые, сыграв в распутных сценах, заканчивали свою жизнь очень печально. У них нарушалось здоровье, начинались ссоры в семье. От актеров уходили родственники, отворачивались друзья, и они погибали.

Писатель Николаев убежден: актеры не оправдаются перед Богом тем, что они исполняли роли, развращающие зрителей, «с благим намерением» – заработать деньги для укрепления своей семьи. Это иллюзия, внушенная лукавым, а в реальности разрушители чужих семей разрушают и свои семьи и потом погибают на их развалинах он непонятных болезней и несчастных случаев. Желая построить личное счастье на чужих страданиях, актеры перечеркивают смысл своей работы, смысл всей жизни, ведь он состоит не в том, чтобы погубить других и самих себя.

Но Виктор Николаев приводит в своих книгах и прямо противоположные случаи – когда жертвенная любовь к людям позволяет человеку сохранить здоровье и ощущение счастья в самых ужасных условиях, в которых, казалось бы, невозможно выжить. Например, один батюшка несколько лет исповедует и причащает в колонии… больных туберкулезом и СПИДом и после них (как требуют правила) доедает святые дары той же лжицей. И он не только не заболевает сам, но и поднимает со смертного одра кающихся грешников, которых врачи считают совершенно безнадежными.

– Ведь это настоящее чудо Божие?! – сказал я писателю.

– Да, – подтвердил он, – игумен Митрофан из Ивановской епархии уже пять лет окормляет в колонии больных заключенных. А чудо заключается в том, что православная вера даже СПИД побеждает. Ведь на сегодняшний день известно очень много излечившихся от СПИДа через причастие.

– Подобные случаи описаны и в книгах доктора медицинских наук иеромонаха Анатолия (Берестова), который несколько лет занимался реабилитацией наркоманов. Если эти люди воцерковлялись и вели православный образ жизни, то они избавлялись от наркотической зависимости, а также от СПИДа и гепатита С, который получили через общую иглу.

– Чудесные исцеления бывают не только у наркоманов. Я лично инвалид 1-й группы с очень тяжелым диагнозом (Виктор Николаев получил страшные ранения в одной из горячих точек и только чудом остался жив. – М. Д.). Ну вот, пока с Божией помощью живу.

– Последний раз я видел Вас три года назад. Сейчас вы выглядите гораздо лучше.

– Помолитесь же за меня и попросите помолиться читателей, чтобы Господь дал мне силы для работы.

Слова писателя я попросил прокомментировать заведующего сектором УИС Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями иерея Александра Добродеева.

– Виктор Николаев поставил страшный диагноз нашему обществу: на государственном уровне совершается уничтожение целого поколения. Любимый вопрос русской интеллигенции: что делать?

– Нас никто не может заставить делать зло, если мы сами этого не захотим. Если мы просто встанем и не будем этого делать, то никто нас заставить не сможет. Убить сможет, а заставить не сможет.

Представьте себе: никто не делает зла. Тогда не нужна правоохранительная система, не нужны тюрьмы, милиция, суды, прокуратура. И что тогда? Открывается широкий простор для творчества человеческого. А сейчас получается так, что половина населения страны уходит от закона, а вторая половина догоняет тех, кто уходит.

– Догоняет в каком смысле?

– Борется с ними. Ведь у нас в правоохранительной системе 5 миллионов человек задействованы. Это самые здоровые, самые крепкие мужчины нашего общества, которым надо созидать, а не охранять. А вторая часть самых здоровых и крепких мужчин в стране преступает закон.

Итак, одни преступают закон, а другие их ловят, но никто не работает. Созидательного процесса нет в обществе – какой-то тормоз. Вот если мы эти могучие силы освободим, если мы их направим в нужное русло, то тогда мы вдруг увидим, что наше общество начинает двигаться вперед.

А по поводу борьбы с преступностью могу сказать так: можно, конечно, с ней бороться, но, во-первых, кто станет этим делом заниматься и во имя чего? Если мы не будем культивировать нравственность в семье, в школе, в правоохранительной системе, во всем обществе, то, как бы мы ни боролись с преступностью, мы ее не победим. Только поднимая нравственный уровень, мы можем опустить планку преступности.

Наша страна богата на все, в том числе и на места лишения свободы. И, конечно, было бы хорошо, чтобы мы не строили новых тюрем, а строили бы монастыри. Когда мы подъезжаем к колониям, где видим за серыми заборами с колючей проволокой золотые купола храма, сердце поет. Может быть, через много лет на месте этих колоний будут обители…

Другой комментарий мне дал руководитель сектора военно-морского флота Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями иерей Александр Федоров.

– Что делать? Надо нейтрализовать средства массовой информации в их борьбе с семьями России, – без обиняков заявил батюшка.

– Но я как раз представляю СМИ. Вы хотите закрыть и наши – патриотические – издания?

– Не закрыть, а сориентировать. СМИ должны способствовать формированию семьи или, по крайней мере, ее не разваливать.

– Давайте начнем это здесь и сейчас. Епископ Женевский и Западно-Европейский Михаил недавно сказал мне, что все попытки оглупить, развратить, озлобить детей терпят неудачу, если эти ребята растут в благополучной семье. Она защищает их от всего. Поэтому укрепление семьи – это основа социального благополучия. Вы согласны с владыкой Михаилом?

– Конечно. Но в России семья целенаправленно разрушается. А статистика, накопленная в детских домах и приютах, показывает: из детей, не имеющих семьи, только 10 процентов адаптируются к нормальной жизни. Остальные 90 процентов погибают от наркомании и блуда, которые ведут к СПИДу, гепатиту С и другим неизлечимым болезням.

– Все говорят красивые слова об укреплении семьи и нравственном воспитании. Но создается впечатление, что никто не знает способов для достижения этих целей.

– Способы знает Церковь, потому что она занимается этим две тысячи лет. И пока народ не осознает это, пока не повернется лицом к Творцу, совершенно бесполезно какими-то другими делами заниматься.

Все наши труды по созиданию ничто по сравнению с теми разрушительными силами, которые сейчас действуют. Почему? У них финансовые средства, у них власть, у них средства массовой информации. Что мы можем им противопоставить? Только собственное желание человека. А для этого Церковь и существует, чтобы человек познал истину.

– Писатель Николаев уверен, что не кончают добром работники искусства и СМИ, которые развращают свой народ. Но они умные люди и ведают, что творят. Зачем же вредят самим себе, своим родным и близким?

– Да, они делают это умышленно. Вы знаете, есть такие люди, которые приходят в храм, принимают святое причастие, но не глотают, а несут домой для колдовства. Это сатанизм.

– Вы хотите сказать, что растлители народа – сатанисты?

– Конечно. Разве группа «Звери» – это не сатанизм? Просто у него есть различные формы. Враг чрезвычайно лукав, у него огромное количество методов обмана людей. Что мы можем ему противопоставить? Открытость, искренность, откровенный диалог с человеком. «Человек, очнись, ты погибаешь!». И я вам скажу: для этого вполне достаточно церковного амвона, не нужно телевидения и радио. Нам нельзя пользоваться теми средствами, которыми борются с нами. Вот личное общение – оно ничего не заменит.

– Но проповедь священника с амвона обращена к небольшому количеству прихожан, а СМИ растлевают миллионы людей. Может ли личное общение противостоять массовому растлению?

– Нам не дано увидеть плоды своего труда: Господь не дает нам этого, чтобы мы не возгордились.

Человек не может познать до конца то, что он приносит. Но уже получает благодарность за то, что он творит.

Выше нет звания, чем звание христианина. Выше нет благодати, чем священство. И пусть не плачут: у нас денег нету, у нас того нету – есть Божия благодать, которая выше всяких средств, которая все побеждает, все возмещает, чего не достает. Было бы только желание.

Проблему, которую поднял писатель Николаев, можно увидеть с неожиданной стороны, если смотреть на нее… из Бутырской тюрьмы. Во время ее посещения я с изумлением увидел в камерах заключенных… телевизоры! Они смотрели по ним фильмы и передачи, коверкающие души людей и в конце концов провоцирующие их на преступления.

«Ящики», с помощью которых ребят загнали в тюрьму, теперь «закрепляют полученный эффект». Как же помочь этим несчастным, которые еще на воле попали в информационную мясорубку и не могут выбраться из нее даже в тюрьме?

– Для начала нам нужно внутри изолятора сделать так, чтобы по телевизору можно было показывать православные фильмы и передачи, – ответил мне старший священник Покровского храма Бутырской тюрьмы иерей Константин Кобелев. – А для этого нужно кабель провести по тюрьме. Это солидные средства. Надо найти спонсора, чтобы стало возможным вещать на тюрьму. Тогда мы могли бы показывать прекрасную православную программу «Спас», которая может быть своеобразным лекарством против ужасов современного телевидения.

Интересным опытом поделился с нами один батюшка из Болгарии: в загребской тюрьме рабочий день начинается и заканчивается колокольным звоном. То есть звон колоколов – это знак, что пора идти на работу или возвращаться с нее. А когда надо идти в храм на богослужение, там звон уже другой.

Болгарский батюшка подчеркнул, что колокольный звон оказывает на заключенных благотворное действие: они привыкают к Богу. В Бутырской тюрьме тоже убедились в этом, хотя здесь колокола звонят только на богослужении.

Московских журналистов, впервые оказавшихся в Бутырке, поражало огромное желание узников приобщиться к Православию. Из окошек камер к священникам тянулись руки заключенных, они громко просили дать им крестики, иконки, Евангелия. Получив их, радовались как дети и почти не обращали внимания на продукты питания, которые дарили им благотворители. Некоторые заключенные просили немедленно исповедовать их и причастить – батюшки делали это прямо через окошки в стальных дверях. А потом мы видели этих ребят в тюремном храме на богослужении.

И возникала странная мысль, что эти воры, насильники, убийцы никогда бы не пришли к Богу, если бы не попали в Бутырку. Прожили бы всю жизнь, умножая грехи, и умерли бы без покаяния. Но милосердный Господь привел их к Себе через страдания, унижения, тюрьму.

Отец Константин подтвердил мою догадку: в заключении приходят к Богу гораздо больше людей, чем на воле. Образно говоря, когда человек опустится на самое дно греховной жизни, он обретает под ногами твердую опору, оттолкнувшись от которой, легче всплывать на поверхность – к свету истинной веры.

Интересная статистика: заявку на посещение храма пишут несколько человек из камеры, а когда приходит смотритель и спрашивает, кто желает идти в церковь, как правило, идут все. Скептики говорят: да они просто пошли прогуляться за компанию. Вовсе нет: на обычную прогулку не желают идти некоторые заключенные – но они охотно идут в храм. Идут не для развлечения: примерно половина попавших на службу исповедуются, причащаются и молятся с такой внутренней силой и убежденностью, которую редко можно увидеть в обычных храмах, куда не часто заходят гуляющие на воле преступники. А остальные участники тюремного богослужения стоят, не шелохнувшись, словно в оцепенении, быть может, впервые в жизни оказавшись на литургии. В следующий раз они наверняка пойдут на исповедь и будут причащаться.

– А бывают у вас чудесные случаи? – спросил я напоследок отца Константина.

– Конечно, – ответил он, – вот недавно был случай.

И рассказал вот что. Однажды на службу к отцу Константину не приехал хор. Своего постоянного помощника алтарника Александра он послал петь на клирос. Но вместо него кто-то должен был помогать в алтаре. И тогда батюшка взял туда одного из заключенных.

Раб Божий Алексий часто приходил в храм, искренне каялся, сердечно молился, и было видно, что он гораздо ближе к Богу, чем другие заключенные. Поэтому служение в алтаре произвело на него колоссальное впечатление. Он часто вставал на колени и со слезами молился. Весь трепетал от того, что находится рядом с престолом. И, как умел, помогал батюшке, ставя свечи, подавая кадило, читая записки.

После этого богослужения отцу Константину чудесным образом представилась возможность побывать в «закрытом» городе Сарове. Там он молился преподобному Серафиму о заключенных, в том числе об Алексии. В результате случилось «невероятное»: кассационный суд – уникальный случай! – отменил приговор. У Алексия был срок 11 лет, а его заменили на два года, которые он уже почти отсидел в предварительном заключении. Успел только доехать до колонии, осмотреться, ужаснуться – и получил освобождение.

В семье у него была тяжелая обстановка – на грани развода. Но когда чудесным образом муж вернулся, семья восстановилась. Ведь в тюрьме Алексий сильно изменился, и дома он стал прекрасным мужем и отцом двух маленьких детей.

Сейчас бывший «зэк» образцовый прихожанин храма в Апрелевке, где он проживает со своей семьей. Но нередко Алексий приезжает в храм Николая Чудотворца в Бирюлеве, где служит отец Констатнин, и «отчитывается» о проделанной работе по спасению души. Исправившийся уголовник считает батюшку своим духовным отцом.

Этот случай (а он далеко не единственный) дает надежду многим заключенным: если они будут искренне каяться в своих грехах и молить Бога о помощи, если за них будут молиться священники, родные и близкие, то все они получат просимое. Ведь Бог поругаем не бывает. Он легко совершает то, что по человеческим представлениям совершенно невозможно.

Последние точки над «i» в моем журналистском расследовании расставил начальник Управления по воспитательной работе Федеральной службы исполнения наказаний России Виталий Леонидович Полозюк.

– Что вы считаете основными причинами, вызывающими преступления молодежи, толкающими их в тюрьму? – спросил я напрямик Виталия Леонидовича.

– Отчасти эти причины уже назвал писатель Николаев. Но главное – семья: родители должны быть готовы к воспитанию того ребенка, которого они рожают.

– Если семья крепкая, то она ограждает ребенка от растлевающего влияния улицы и «ящиков»?

– Конечно. Но тут надо уточнить: ограждает семья, которая крепка, прежде всего, в духовном плане, а потом уже в материальном.

И второе: чем больше священников будут служить в местах лишения свободы, тем меньше у нас будет совершаться повторных преступлений. Это очень важно. 10–15 лет назад таких священников были единицы, а заключенных тогда насчитывалось в России 1 миллион 200 тысяч. Сегодня заключенных значительно меньше; правда, идет гуманизация уголовно-исполнительной политики, но и вклад священнослужителей здесь огромен.

– Между числом батюшек и числом заключенных существует обратнопропорциональная зависимость?

– Примерно так. И второе: сотрудники исправительных учреждений тоже должны воцерковляться – я всегда к этому призываю. Воцерковление не может быть односторонним – только заключенных.

И мы стараемся создать для этого все условия. Так, в ряде наших учреждений поставлены программы «НТВ-Плюс», где круглосуточно идет телеканал «Спас». В некоторых колониях его смотрят уже полтора года.

– А в Бутырке, расположенной в центре столицы, смотрят «по ящику» оболванивающие программы и могут только мечтать о канале «Спас».

– Мы рассчитываем, что пойдем с этим оборудованием и в другие учреждения. Ведь на «Спасе» есть и исторические, и культурные, и духовно-нравственные программы, которые очень нужны в местах лишения свободы.

И второе: необходимо священников обучать. У нас бывало так: батюшку определили в тюремный приход, он приходит к заключенным и теряется, не знает, как себя с ними вести, утрачивает уверенность в себе. Поэтому каждого священника нужно готовить к такой встрече, и мы готовы участвовать в этом.

Если мы вместе будем все эти вопросы решать, умножать наши ряды, то, несомненно, будет результат. Я не говорю о том, что мы искореним преступность. Но, безусловно, она станет значительно меньше.

Значительно меньше будет пострадавших. Ведь из тех, кто рождается, никто не хочет стать преступником. Человека делает таким окружение – невнимание, безразличие, равнодушие тех, кто рядом, даже родителей, и школы, и общества.

– Есть колония, где построили великолепный храм, а он стоит почти пустой даже во время богослужений, на которых бывает 10–15 человек. Как вы думаете, почему?

– Потому что руководство колонии не воцерковлено. И священнослужители приходят в храм от случая к случаю, обычно – раз в месяц. А надо хотя бы раз в неделю (в Бутырской тюрьме богослужения бывают дважды в неделю). Я разговаривал с батюшками, а они оправдываются: мол, вы сами поймите, у нас еще есть два или три прихода – везде не успеваем.

Если батюшка станет чаще посещать свою паству, будет и больше заключенных, посещающих храм. А мы хотим так: вот, храм построили, все стали в очередь и пошли. Нет, такого не бывает.

Есть целый комплекс таких проблем, которые надо решать общими усилиями. И мы их решаем.

– Поэтому есть надежда на улучшение ситуации – вопреки всем кризисам, которые нам старательно устраивают?

– Определенно есть, и она видна уже невооруженным глазом. Я думаю, что возрождение Церкви приносит очищение всему нашему народу, в том числе и тем людям, которые однажды оступились и оказались в непростых условиях.

– Выходит, напрасно причитают некоторые пугливые патриоты: мол, Америка добила нас в информационной войне, совсем развратила и отправила на свалку истории.

– С Россией такого не будет. Русский мужик долго запрягает, да быстро везет. Проснувшись, он начинает быстро делать то, что должен был раньше делать. Ну, с потерями иногда, ведь гром уже грянул. Потери мы часто не учитываем, а надо бы.

– Сейчас мы теряем целое поколение, и следующего уже не будет?

– Ну, я думаю, мы не допустим этого. От нас, ныне живущих, многое зависит. Мы стараемся создать все условия для возрождения духовности, которая является фундаментом общества.

У нас в колониях и материальными благами многие люди обеспечены лучше, чем они могли иметь на свободе. Ведь чтобы человека изменить, надо сделать так, чтобы он увидел, как все должно делаться. Раньше он не видел ничего хорошего, а у нас увидел, какие условия жизни должны быть, какое общение, обращение друг с другом.

Это приводит к тому, что, выйдя из колонии, он говорит себе: я уже знаю, как надо поступать, почему я должен идти на поводу у компании, которая уже толкнула меня однажды в тюрьму? И он противится, удерживает себя от рокового шага.

– Наверное, так ведут себя молодые люди, которые в колонии посещали храм, а не закоренелые уголовники?

– Вы знаете, иногда даже у закоренелых уголовников просыпаются покаянные чувства. Они все начинают оценивать по-другому. Некоторые на старости лет даже строят в колонии храм и других поднимают на это благо дело.

Кстати, само строительство храма – это тоже очищающий процесс. Ведь там никто никого не гонит, все добровольно.

– Строят сами заключенные, а не работники, нанятые со стороны?

– Только заключенные. Они горят желанием, готовы работать на храме день и ночь. Они преображаются в этом богоугодном деле. Заключенные переживают такие высокие чувства, которые трудно выразить словами.

– Что бы вы хотели пожелать ребятам, которые гуляют на свободе, но могут попасть в ваши учреждения?

– Я бы хотел, чтобы они никогда к нам не попадали, чтобы они учились на ошибках других. Чтобы они все-таки открывали Библию (это бесценная книга, которая оставлена в наследство на многие века, а нам – на всю жизнь) и находили в ней ответы на те вопросы, которые их, может быть, мучают. Чтобы приходили в храм, исповедовались, причащались и обращались за разъяснениями к священнослужителям. Я уверен: это именно тот путь, который поможет им твердо стоять на ногах в нашей не простой сегодня жизни.

Михаил Дмитрук 

Православие.RU