Уже намного позднее, 10 апреля 1935 года, находясь в эмиграции, Троцкий развил эту мысль и выставил Ленина главным виновником убийства Царской Семьи: «Сегодня во время прогулки в горы с Наташей (день почти летний) я продумывал разговор с Лениным по поводу суда над царем. Возможно, что у Ленина, помимо соображений о времени («не успеем» довести большой процесс до конца, решающие события на фронте могут наступить раньше), было и другое соображение, касавшееся царской семьи. В судебном порядке расправа над семьей была бы, конечно невозможна. Царская семья была жертвой того принципа, который составляет ось монархии: династической наследственности».

Таким образом, Троцкий тонко подводит читателя к мысли, что Ленин был противником суда над Царем, так как он уже знал о предстоящем убийстве его и его близких. Однако эта мысль Троцкого опровергается другими историческими свидетельствами.

Один из соучастников екатеринбургского злодеяния М.А. Медведев (Кудрин) вспоминал в декабре 1963 года, что он 16 июля 1918 года присутствовал на заседании Областного Совета Урала. На этом заседании присутствовал Голощекин, который рассказал о своей поездке в Москву к Свердлову, когда решалась участь Царской Семьи. «Санкции на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой дорого обошлось России.

– Именно всероссийский суд! – доказывал Ленин Свердлову:

Я.М. Свердлов пытался приводить доводы Голощекина об опасностях провоза поездом царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем:

– Ну и что ж, что фронт отходит? Москва теперь – глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир.

На прощанье Свердлов сказал Голощекину:

– Так и скажи, Филипп, товарищам – ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает».

Что следует из этого рассказа, если отбросить весь словесный блуд Медведева? А следует только одно: Ленин всеми силами пытается не допустить расправы над Царем и доставить его «на суд» в Москву, а Свердлов добивается именно противоположного решения. Что же случилось с Лениным, который в начале 1918 года был убежденным противником суда? Ведь военная ситуация не стала стабильней, наоборот, она ухудшилась: чехословаки и белые успешно наступали в Сибири и на Урале, поднимался юг России, на севере шла английская интервенция. Понятно, что никакой «суд» над Царем был невозможен, но, тем не менее, Ленин его упорно добивается. Вывод из этого можно сделать только один: Ленин боялся убийства Царской Семьи, так как имел перед кем-то какие-то обязательства в отношении нее и этими «кем-то» могли быть только немцы.

Между тем участившиеся слухи об убийстве Царя беспокоили Ленина. В июне 1918 года, то есть за месяц до убийства Царской Семьи, он шлет 4 (!) телеграммы с требованием сообщить ему о верности слухов об убийстве Царя. Ни на одну из этих телеграмм Ленин не получает ответа. Наконец, Ленин посылает в Ипатьевский дом командующего Берзина, чтобы он лично сообщил ему правдивые данные. При этом, как верно замечает Дитерихс, Свердлов не проявляет никакой заинтересованности в этом вопросе!

Не является ли все это доказательством того, что между Свердловым и Лениным шла тайная борьба, и что Ленин находился в определенной информационной блокаде?

Не менее поразительным и загадочным является планомерное истребление на Урале родственников Ленина, проводимое местным ЧК. В январе 1918 года в Верхотурье был арестован двоюродный брат Ленина кадет В. А. Ардашев. Он был доставлен в Екатеринбург, где был допрошен лично Я. Юровским. После долгого допроса Виктор Ардашев был отправлен в поселок Верх-Исетский завод, но по дороге туда был расстрелян, якобы при попытке к бегству.66 По факту убийства Ардашева Голощекиным была назначена проверка, которая, как и следовало ожидать, закончилась ничем. При этом из следственного дела пропал протокол конвоира, застрелившего Ардашева. Ленин ничего не знал ни об аресте В.А. Ардашева, ни о его расстреле. И. Ф. Плотников пишет, что накануне трагической смерти своего двоюродного брата к Ленину в Петроград приехал его родной брат А.А. Ардашев. Прощаясь с ним, Ленин просил передать Виктору Ардашеву привет, не предполагая, что того нет уже в живых.

В июне 1918 года в Екатеринбурге был арестован двоюродный племянник Ленина Г.А. Ардашев, командир красногвардейского эскадрона. Ему была вменена в вину измена революции, и он был немедленно расстрелян.

Спустя три недели, в самом преддверии убийства Царской Семьи, по приказу опять-таки Юровского был арестован отец расстрелянного Г.А. Ардашева, другой двоюродный брат Ленина А.А. Ардашев со всей семьей, включая малолетних детей. Их участь была решена Юровским в том же смысле, что и судьба предыдущих Ардашевых, но кто-то из Екатеринбурга сообщил Ленину об этом аресте. Ленин немедленно посылает в Екатеринбург телеграмму: «Прошу расследовать и сообщить мне причины обыска и ареста Ардашевых, особенно детей в Перми. Предсовнаркома, Ленин».

Лишь чудом Ленину удалось вырвать семью Ардашевых из лап Юровского. Мы видим, что убийства родственников Ленина проводились теми же людьми, что убили Царскую Семью. Это были люди Свердлова. Они действовали явно вопреки Ленину и втайне от Ленина. Заметим, что Ленин лишь чудом узнал о готовящемся убийстве целой семьи его двоюродного брата! Если люди, уничтожавшие родственников Ленина, делали это втайне от главы советского правительства Ульянова (Ленина), то они могли точно так же скрывать от него подготовку убийства Царской Семьи.

Во всяком случае, если принять за предположение вышеназванное, по-другому воспринимается телеграфный ответ Ленина редакции датской газеты «National Tidente». Редакция этой газеты 16 июля 1917 года, то есть за несколько часов до убийства Царской Семьи, послала на имя Ленина следующий запрос: «Ходят слухи, что бывший царь убит. Пожалуйста, сообщите факты. National Tidente».

В тот же день в 16 часов по московскому времени в Данию была подготовлена к отправке следующая телеграмма Ленина на английском языке, которая, правда, не имеет на своем бланке его подписи: «National Tidente. Копенгаген. Слухи не верны, бывший царь жив. Все слухи только ложь капиталистической прессы. Ленин 16/7-16 ч."

Примечательно, что эта телеграмма так и не была отправлена, она вернулась с телеграфа с подозрительной пометой: «Вернули с телеграфа. Не имеют связи».

Часто эту телеграмму приводят как доказательство коварства Ленина, который, заранее зная о предстоящем убийстве Царской Семьи, со спокойной совестью лгал миру. Но почему-то никто не пытается предположить иную версию этой телеграммы. Ведь за датской редакцией «National Tidente» стоял датский король Христиан, а за его спиной сам император Вильгельм, и Ленин отлично знал, кто его респонденты. Представить себе, чтобы Ленин так нагло лгал все еще очень опасному для него германскому императору, невозможно. И не был ли вызван ответ Ленина, изложенный в телеграмме, его уверенностью в том, что Император Николай II жив, а приостановка посылки телеграммы не была ли вызвана дошедшей до Ленина информацией о событиях в Екатеринбурге?

Документы, хранящиеся в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории, показывают, что Ленин в течение ряда месяцев вел переговоры с Уралоблсоветом о судьбе Царской Семьи, начиная с момента проживания их в Тобольске, перевода в Екатеринбург и заточения их в доме Ипатьева.70 В биографической хронике Ленина опубликованы его запросы об условиях жизни бывшего царя, переговоры с Екатеринбургом. Особенно примечательна телеграмма от 28 июня 1918 года, отправленная Ленину А.Г. Белобородовым. В биографической хронике Ленина говорится по этому поводу: «28 июня. Ленин читает (позднее 20 час. 13 мин.) телеграмму из Екатеринбурга председателя Уральского областного Совета А.Г. Белобородова с просьбой о разговоре по прямому проводу в виду чрезвычайной важности дел».

7 июля, то есть за 10 дней до убийства Царской Семьи, Ленин посылает в Екатеринбург телеграмму с весьма странной просьбой: «…предоставить возможность председателю Уральского областного Совета А. Г. Белобородову связаться с Кремлем по прямому проводу».

Возникает резонный вопрос: что хотел сообщить Белобородов Ленину, и кто не допускал его к прямому проводу?

В связи с этим мы беремся с осторожностью предполагать, что Свердлов, приготавливая убийство, дезинформировал не только немцев, но и Ленина.

Наконец, у нас есть еще одно очень ценное свидетельство о позиции Ленина в деле Царской Семьи. 10 июня 1921 года в Берлине следователь Соколов провел беседу с Вальтером Бартельсом, который был в июле 1918 года консулом в Москве. Вот что записал об этой встрече Соколов: «Он, Бартельс, со времени возникновения большевистской власти в России, находился сначала в Петрограде, а потом в Москве в качестве германского консула. Ему положительно известно, что за несколько времени до убийства Мирбаха между королем Испании и императором Вильгельмом происходили через специальных курьеров совершенно секретные переговоры, имевшие в виду спасение русского Царя и Его Семьи. В результате этих переговоров через графа Мирбаха последовало требование к Ленину об освобождении Государя Императора и Его Семьи. Ему, Бартельсу, положительно известно, что Лениным было собрано специальное заседание «комиссаров», в котором большинство комиссаров примкнуло к точке зрения Ленина о возможности освобождения Государя Императора и Его Семьи. Такому решению большинства воспротивилась другая партия во главе со Свердловым. Г. Бартельсу, известно, что после того, как состоялось решение комиссаров, враждебная этому решению партия тайно отправила своих людей в Екатеринбург, и там произошло убийство Царя и Его Семьи».

Показания Бартельса весьма ценны, так как он в московском консульстве отвечал за разведработу и связь с агентурой. Подводя итог всему вышеизложенному, мы можем сделать достаточно определенный вывод, что между Лениным и частью большевистского руководства существовали серьезные разногласия по поводу судьбы Царской Семьи. Судя по всему, Ленин пытался выполнить, во всяком случае до какого-то момента, возложенное на него германскими правящими кругами поручение вывезти Царскую Семью из Екатеринбурга.

Не Ленин играл в организации убийства Царской Семьи решающую и главенствующую роль, не он был «главным вершителем судьбы Романовых».

Свердлов был связан с темными тайными организациями на Западе. Характер этих организаций до сих пор точно не ясен, но само их существование не вызывает сомнений. Корни этих организаций тянутся в Англию и США. Убийство Царской Семьи было нужно руководству этих организаций. И Свердлов выполнял их волю.

Главным людьми Свердлова были безусловно Голощекин и Юровский. Биография последнего не менее загадочна, чем биография Свердлова.

Янкель Хаимович (или как он называл себя по-русски Яков Михайлович) Юровский, согласно лично им заполненным анкетным данным, родился в 1878 году в г. Томске. Все, что связано с жизнью этого человека полно неясности. С одной стороны Ленин назвал его «надежнейшим коммунистом», а с другой – в советское время очень не любили говорить и писать о Юровском. Кроме бездарной повести Я. Л. Резника «Чекист», о Янкеле Юровском нет ни одной книги, ни одной его биографии. Имя Юровского не упоминается ни в одной советской энциклопедии, даже в энциклопедии «Гражданской войны и интервенции в СССР», хотя его дочь – Римма Юровская, глава уральского комсомола, часто встречается в советской справочной литературе. Надо сказать, что как ранее, так и сейчас, определенные силы с одной стороны пытаются представить Юровского этаким серым безграмотным исполнителем решений Уральского Совета, а с другой – наоборот, приписывают Юровскому решающую роль в Екатеринбургском злодеянии. Как в первом, так и во втором случае эти попытки призваны скрыть истинных организаторов убийства Царской Семьи.

Семья родитилей Юровского Хаима и Энты состояла из 7 сыновей и 1 дочери. «Двое сыновей и дочь, – пишет генерал Дитерихс, – жили в Америке».

Эта фраза представляется нам весьма важной, так как снова в биографии очередного цареубийцы прослеживается связь с Америкой, то есть с США. Мы помним, что именно США, а точнее американские еврейские круги, были главным мозговым и финансовым штабом, как русской революции, так и войны лично с Императором Николаем II.

В связи с этим, весьма примечательно то обстоятельство, что в 1904 году Юровский женится на Моне Янкелевой, а не позднее 1905 года уезжает за границу. Соколов пишет, что Юровский «во время первой смуты почему-то уехал в Германию и год жил в Берлине».

Однако Дитерихс пишет, что Юровский уехал не в Германию, а в Америку: «Янкель Юровский, младший из сыновей, тоже долгое время жил в Америке и перед возвращением в Россию принял лютеранство».

Здесь начинается новый запутанный этап в жизни Юровского. В своей анкете 1933 года Юровский указывает на 1905 год, как на время вступления в большевистскую партию и не о какой поездке зарубеж не упоминает. «В августе 1905 года, работал в городе Нолинске, – пишет Юровский в своей автобиографии, – оформил свою принадлежность к РСДРП (организация была вольная). В качестве рядового члена партии выполнял технические работы: хранение, распространение нелегальной литературы, изготовление паспортов, печати для паспортов и организаций, приискание квартир. Имел явочную квартиру у себя».

Странная форма партийной организации, куда вступил Юровский – вольная. Она означала, что никакой документации, фиксации членов этой организации не велось. Поэтому с тем же успехом Юровский мог называть себя членом партии эсеров или бундовцев. Кроме этого упоминания Юровского о своем партийной принадлежности к РСДРП, есть еще сведения из личного дела Юровского общества старых большевиков: «5/VI 1912 года Юровский Яков Михайлович был арестован, обыскан и заключён под стражу в Томское исправительное арестантское отделение по обвинение в принадлежности к Томской группе РСДРП».

Больше никаких сведений, документов, воспоминаний о партийной деятельности Юровского в рядах российских социал-демократов не существует.

Юровский утверждал, что он принимал участие в революции 1905 года как большевистский агитатор. Об этом опять-таки нет никаких сведений. Но известно, что в 1905-1907 годах на Урале действовал некий эсеровский боевик по фамилии Юровский. Его личность установить до сих пор не удалось, но то, что этот Юровский играл заметную роль в революционном бандитизме – бесспорно. Ижевская организация, которую возглавлял Юровский, насчитывала 250 – 300 человек.

В 1904 году в г. Батуме у Юровского родился сын Александр. Новая загадка: что делал Юровский, или его жена, в Батуме? Сам Юровский нигде ни словом не писал о пребывании в Батуме. Хотя в одной из анкет он пишет, что в период с 1903 по 1906 год он жил в разных городах. Но в своей автобиографии 1933 года Юровский называет города, где он жил: Тобольск, Томск, Екатеринодар, Нолинск.

Между тем, известно, что в 1912 году Юровский писал «господину товарищу министра внутренних дел» из Екатеринбурга прошение, где доказывал свою полную непричастность к революционным делам и просил его вернуть обратно на место жительство в Томск.

Копия этого прошения приводится в личном деле Юровского в обществе старых большевиков. Там есть весьма любопытные сведения. Так, Юровский пишет: «4 апреля 1912 г. в Томске, где я проживал по Татарской улице дом 3 6, кв. 2 по предписанию начальника Томского губернского жандармского управления, которое гласило о проведении обыска у меня и купеческой дочери Анны Павловны Линкевич, как у людей противогосударственно-преступных, подлежащих аресту независимо от результатов обыска. После обыска я был арестован. Кто такая подлинная Линкевич я не знаю до сих пор, но то обстоятельство, что мой арест был связан с ее именем дает мне повод думать, что она лицо политически преступное, иначе я не могу себе представить обыска и ареста меня. Я как уроженец города Томска и почти безвыездно провел свою жизнь на виду у властей, как часовой мастерской, а потом часового магазина. Никогда ни в чем не обвинялся и в первый раз был подвержен обыску и аресту». (выделено нами – ПМ.)

Обратим внимание на выделенные нами слова. Если верить анкетам Юровского, он прожил в Томске, не считая раннего детства, с перерывами 11 лет. Почти 10 лет он прожил в других городах. Поэтому говорить о том, что он «безвыездно провел свою жизнь на виду у властей» невозможно. Юровский хорошо знал, что Охранные отделения отличались прекрасной информированностью о своих фигурантах. Лгать им в такой ситуации означало бы только осложнить себе жизнь. Но Юровский – лгал. А может быть нет? Но тогда он лгал в своих анкетах?

И. Ф. Плотников в биографической справке о Юровском пишет: «Вступил в РСДРП(б) 1905 году. Участвовал в революционной работе, террористических актах и экспроприациях. Несколько лет находился в эмиграции. После одного из арестов был выслан в административную ссылку в Екатеринбург, где и познакомился с Я. М. Свердловым».

Информация И. Ф. Плотникова о «террористических актах и экспроприациях» Юровского не подтверждается ни одним из имеющихся источников. Наоборот, Юровский пишет в прошении, что в 1912 году он в первый раз подвергся аресту.

Так же невозможно, чтобы Юровский познакомился со Свердловым в Екатеринбурге во время административной высылки. Напомним, что Юровского выслали в Екатеринбург в 1912 году. В это время Свердлов находился в ссылке в Нарымском крае, и никак не мог оказаться в Екатеринбурге.

Кроме того, в своем прошении Юровский пишет следующее: «В 1911 году в силу кризиса я ликвидировал свой часовой магазин и ездил в Нарымский край, где расположено Нарымское лесничество, чтобы собрать необходимые сведения относительно нового коммерческого предприятия».

Если это было действительно так, то поездки Юровского в Нарымский край совпадают с нахождением там Свердлова. Так, что почти наверняка Юровский знал Свердлова гораздо ранее своей ссылки в Екатеринбург.

Далее, из этой информации И. Ф. Плотникова непонятно, когда же Юровский был в эмиграции? Получается, что после «первой русской революции». Но это не совпадает с другими фактами, так как известно, что Юровский вернулся в Томск в 1906 году и вплоть до 1911 года пребывал там, организовав в доме купца Д. Шадрина на перекрестке Почтамтской улицы и Подгорного переулка свою ювелирную и часовую мастерскую. А в 1911 году Юровский продает свое дело за полцены и начинает ездить в Нарымский край.

Получается, что Юровский не мог «долгие годы» жить в эмиграции, и прав Соколов, говоря, что Юровский жил заграницей только год. Ю. А. Буранов и В. М. Хрусталев пишут, что в одной анкете Юровский указывал, что в 1904 году жил в Берлине.

Но в анкете 1933 года Юровский на вопрос: «Были ли в эмиграции, где, с какого по какое время. Причины эмиграции», ответил лаконично: «Нет».

Значит, Юровский не воспринимал свой отъезд за границу как эмиграцию, и более, того, не хотел, чтобы это придавалось огласке.

Нам пока неизвестно точное время пребывания Юровского заграницей, но, то, что такое пребывание было не вызывает сомнений. Скорее всего, Юровский был, как в Америке, так и в Германии. Просто о пребывании в Соединенных Штатах Юровский полностью умалчивал, а о Германии кое-где нехотя упоминал. В пользу того, что Юровский был в США, говорит то, что в Америке у него было двое братьев и сестра. Но есть еще одно чрезвычайное важное обстоятельство, говорящее в пользу пребывания Юровского в Америке. Юровский был тесно знаком со Свердловым, который неоднократно бывал в Сибири, и в частности Томске. Их отношения окутаны полным мраком, но, то, что Свердлов, приехав в Екатеринбург после «Февральской революции» остановился не у кого-нибудь, а именно у Юровского – говорит о многом. Нельзя исключать того предположения, что Юровский был направлен в США именно Свердловым, направлен не просто так, а с какой-то миссией к Шиффу и С^о, у которых он прошел необходимый инструктаж и был снабжен деньгами. Кстати, не исключено, что и в Германии Юровский был по заданию Шиффа, или для встречи с Варбургами. Прекрасно знал Юровский и другого видного большевика – Ф. Э. Дзержинского. В. Малкин пишет, что Юровский был с главой ВЧК «в неформальных отношениях». После участия в Екатеринбургском злодеянии, Юровский ни раз привлекался Свердловым и Дзержинским в качестве организатора профессиональных убийств. В частности, именно Юровскому была поручена ликвидация Ф. Каплан, тело которой должно было, по словам Свердлова, «уничтожено без следа».

В связи с этим представляются весьма любопытными следующие донесения заграничной агентуры Охранного отделения о неком Григории Юровском, активном анархисте, проживавшем в Нью-Йорке. 26 сентября 1916 года на имя Директора Департамента полиции поступает следующее сообщение: «Имею честь доложить Вашему Превосходительству, что по полученным от сотрудника «Люси» сведениям, 15 июня сего года по новому стилю в Нью-Йорке состоялась конференция анархических организаций Нью-Йорка и окрестностей о создании интернациональной Анархической Федерации. На конференции присутствовало шесть человек. Вторым: Юровский-от русских анархических организаций Бруклина. […] Юровский Григорий, находится в Америке с 1906 года. Приехал в Америку из Москвы, где работал на каком-то заводе и принимал участие в анархических кружках в 1904-1905. Полуинтеллигент».[1]

Здесь интересно следующее. Первое: дата приезда американского Юровского, 1906, совпадает с датой эмиграции Якова Юровского. Второе: все сведения об американском Юровском получены агентом и скорее всего со слов самого Юровского. Это известно из следующей справки Охранного отделения: «Секретно. Вследствие предложения Департамента полиции от 10-го ноября 1916 года за №110477, доношу, что об анархисте Григории Юровском никаких сведений в отделении полиции до сего времени не поступало и личность Юровского мне не известна».[2]

Третье: так называемые американские анархисты на самом деле были передовым отрядом банкирского сообщества с Бруклина. Именно эти «анархисты» прибыли после Февральской революции в Россию и «влились в Красную гвардию тов. Троцкого». Это они, американские «анархисты», выполняли самые грязные и кровавые поручения Троцкого и Свердлова. В связи с этим личность Григория Юровского становится всё более интересной.

Ещё более интересным представляется следующее оперативная информация о нём добытая Охранным отделением: «Анархист Григорий Юровский известен Департаменту полиции по сообщениям заграничной агентуры. 23 апреля 1916 года Юровский с евреем Файнштейном присутствовал в Нью-Йорке на тайном совещании анархистов, посвящённом обсуждению вопроса о командировке в Россию специальной группы анархистов в целях совершения террористического акта чрезвычайной важности».[3]

«Террористический акт чрезвычайной важности» – это могло быть только покушение на Высочайшую особу, то есть американский Юровский в 1916 году готовил возможно цареубийство!

Юровский вернулся из-за границы богатым человеком, открыв свою ювелирную мастерскую. «Можно думать, – пишет Соколов, – что его заграничная поездка дала ему некоторые средства. Его брат Лейба говорил: «Он был уже богат. Его товар в магазине стоил по тому времени тысяч десять»»

Дела у Юровского шли хорошо. Вообще Юровский был преуспевающий делец, и в нем не было ничего пролетарского и революционного. Эти задатки преуспевающего дельца Юровский перенес и в свою деятельность в ВЧК. Дитерихс верно пишет о Юровском: «Если заглянуть в домашнюю жизнь Янкеля Юровского, то становится совершенно ясным, что он не имел по своему существу ничего общего с теми социалистическими и коммунистическими принципами, с которыми выступал он и остальные ему подобные главари. <…> Буржуй по существу, он вел свое хозяйство, как вел его 20 лет перед этим, с определенной тенденцией к наживе капитала».

Итак, на момент доставления Царской Семьи в Екатеринбург Янкель Юровский был Председателем следственной комиссии Уральского Областного Ревтрибунала, товарищем комиссара юстиции, членом Коллегии Областной Чрезвычайной Комиссии, Заведующим Охраной города.

Во­круг име­ни Юров­ско­го дос­та­точ­но тайн. По утвыерждению И. Бунича яко­бы су­ще­ст­вую­ет пись­мо Юров­ско­го Ста­ли­ну. Бунич пишет: «Так, из письма Юровского, адресованного из кремлевской больницы лично товарищу Сталину, явствует, что ни Юровский, ни Медведев не только не убивали царя, но даже не присутствовали при казни. По словам Юровского, приговор привел в исполнение какой-то специальный уполномоченный, прибывший для этой цели из Москвы по личному приказу Ленина и Свердлова. Его сопровождала команда, среди которых по-русски никто не говорил и не понимал. Они и привели приговор в исполнение. Затем погрузили трупы на грузовик и куда-то увезли».

«Фантастика» Бунича, скорее всего, вызвана одним: обелить главного палача. Хотя информация о письме Юровского Сталину неожиданно находит глухие отголоски у Г. Рябова, который еще в 80-х годах сообщал, об этом. Правда, текста письма Рябов не приводил.

Но кро­ме это­го пись­ма во­круг име­ни Юров­ско­го име­ет­ся ка­кая-то тай­на. Мы пом­ним всю ту пу­та­ни­цу в да­тах жиз­ни Юров­ско­го, всю ту не­раз­бе­ри­ху с его же­ной, деть­ми, вы­ез­да­ми за­гра­ни­цу и так да­лее. Не ме­нее за­га­доч­ной пред­став­ля­ет­ся жизнь Юров­ско­го по­сле зло­дея­ния. Мы уже пи­са­ли, что, прие­хав в Мо­ск­ву и при­ве­зя дра­го­цен­но­сти уби­той Цар­ской Се­мьи, Юров­ский всю­ду под­пи­сы­ва­ет­ся «Яков Ор­лов». Не­по­нят­на при­чи­на, по ко­то­рой Юров­ский вдруг взял се­бе этот псев­до­ним. Ведь еще не­дав­но он от­кры­то на­зы­вал се­бя на­стоя­щей фа­ми­ли­ей «Юров­ский». Но еще бо­лее лю­бо­пыт­ным яв­ля­ет­ся то об­стоя­тель­ст­во, что по­сле­дую­щие ма­те­риа­лы рас­сле­до­ва­ния по де­лу Ф. Ка­план Юров­ский под­пи­сы­вал, на­ря­ду со сво­ей под­лин­ной фа­ми­ли­ей, не­из­мен­ным «Я. Ор­лов»! В этой свя­зи жур­нал «Но­вое Вре­мя» удач­но при­во­дит от­ры­вок сти­хо­тво­ре­ния М. Свет­ло­ва, на­пи­сан­ного им в 1927 го­ду:

Пей, то­ва­рищ Ор­лов,

Пред­се­да­тель Че­ка.

Пусть на­хму­ри­лось не­бо,

Тре­во­гу тая, –

Эти звез­ды раз­би­ты

Уда­ром шты­ка,

Эта ночь бес­по­щад­на,

Как под­пись твоя

Ми­ха­ил Свет­лов – это псев­до­ним Мой­ши Шейнк­ма­на, а вот кто скры­ва­ет­ся под псев­до­ни­мом «то­ва­ри­ща Ор­ло­ва, пред­се­да­те­ля ЧК»? И ка­кая ночь, ка­кие звез­ды, раз­би­тые шты­ком, имел в ви­ду этот пе­вец за­плеч­ных дел мас­те­ров?

Вы­зы­ва­ет не­до­уме­ние так­же и то об­стоя­тель­ст­во, что Юров­ский за все свои за­слу­ги пе­ред боль­ше­ви­ст­ским ре­жи­мом не толь­ко ни­ко­гда не был на пер­вых ро­лях, не толь­ко не поль­зо­вал­ся «сла­вой» «убий­цы ти­ра­на», как это­го сле­до­ва­ло бы ожи­дать, но, на­обо­рот, до са­мой сво­ей смер­ти ос­та­вал­ся в те­ни. По­след­ним ме­стом ра­бо­ты это­го че­ло­ве­ка был Мо­с­ков­ский ча­со­вой за­вод. Не­за­дол­го до сво­ей смер­ти Яков Юров­ский в ию­ле 1938 го­да пи­сал сво­им сы­новь­ям Алек­сан­д­ру и Ев­ге­нию, что ему ско­ро ми­нет 60 лет, а он «поч­ти ни­че­го не рас­ска­зал о се­бе».

В книге М. Хейфеца приводится весьма интересная информация о Юровском. Когда тот вернулся в 1919 году в отбитый у белых Екатеринбург многие поразились происшедшей в нем переменой. Если в бытность коменданта ДОНа Юровский был: «черноволосым, франтоватым, щеголявшим большим апломбом», то через 2 года он стал «седовласым, нечесаным, морщинистым и выглядевшим много старше своего возраста чиновником, у коего при любом упоминании о его преступлении выражение ужаса появляется на лице, и он совершенно замолкает». «Разница в описаниях настолько велика, – пишет М. Хейфец, – что один из современных исследователей, проф. Борис Мойшезон, заподозрил, что речь шла о разных людях». Что же так хо­тел рас­ска­зать о се­бе сво­им де­тям съе­дае­мый бо­лез­нью Юров­ский? Впро­чем, бо­лезнь ли ста­ла при­чи­ной его смер­ти? В. Мал­кин ут­вер­жда­ет, что Юров­ско­го ти­хо уб­ра­ли по при­ка­зу Ста­ли­на. Од­ной из при­чин это­го мог­ла быть ос­ве­дом­лен­ность Юров­ско­го о подлинных обстоятельствах Екатеринбургского злодеяния.

4 июля 1918 года Юровский был назначен комендантом Дома Особого Назначения.

Между тем, заточенная в Ипатьевском доме Царская Семья оказалась в центре большой политической игры. 12 июня первый комиссар Дома Особого Назначения, как называли большевики Ипатьевский дом, стал говорить о возможном скором увозе Царской Семьи в Москву. Упоминание Москвы является отображением внутрипартийной борьбы, которая развернулась среди большевистского руководства в отношении судьбы Царской Семьи. Отправка в Москву могла вновь обозначать линию Мирбаха и Ленина. Однако в тот же день, как Авдеев сообщал Царственным Узникам об их скором вывозе в Москву, на Урале происходят совершенно иные события. 12 июня в Перми был таинственно убит младший брат Царя великий князь Михаил Александрович, а затем с должности коменданта был снят сам Авдеев и заменен Юровским.

То, что описываемые выше события были связаны с внутрипартийными разногласиями среди большевиков и вмешательством в эти разногласия немцев, подтверждается усилением внимания к Узникам Ипатьевского дома – как со стороны немцев, так и со стороны части советского руководства. Как мы помним, именно в этот период Ипатьевский дом по личному поручению Ленина посещает Берзин, и именно в этот период все больше ощущается германская заинтересованность к судьбе свергнутого Царя и его Семьи.

19 июня 1918 года королева эллинов Ольга, находясь в Германии, имела в Берлине встречу с женой наследника германского престола принцессой Цецилией. Последняя в разговоре с королевой Ольгой сказала, что «Царь заявил, что он ни при каких обстоятельствах не желает быть спасенным немцами. Эта его позиция удручает германского императора, который проводит бессонные ночи, переживая за судьбу Романовых».

А. Саммерс и Т. Мангольд в своей книге приводят письмо английского консула в Женеве министру иностранных дел Великобритании от 17 июля 1918 года (то есть дня убийства Царской Семьи), который сообщал о визите к нему двух русских монархистов. «Кажется, что герцог Лейхтенбергский, кузен бывшего царя месяц тому назад был в Берлине. Он теперь возвратился в Россию. Вероятно, немцы вошли в контакт с царем и предложили ему свою помощь, от которой он прежде отказывался. Берлин рассматривает возможность похитить царя и его семью, затем отправить их в Германию».

Безусловно, к труду Саммерса и Мангольда следует относиться с большой долей скепсиса. Однако следует признать, что при всей абсурдности выводов, которые делают в своей книге авторы (они полагают, что большая часть Царской Семьи была спасена), ими был собран весьма интересный материал, который приоткрывает нам занавес над истинной ролью немцев в судьбе Царской Семьи.