На фоне саммита АТЭС и встреч
Владимира Путина с Хиллари Клинтон новый труд известного американского
геополитика, "ястреба" Збигнева Бжезинского под говорящим названием
"Стратегическое прозрение" уже успел наделать немало шума своими новыми
оценками роли России в мире. Бжезинский, которого у нас принято считать
идеологическим оппонентом, неожиданно призвал Запад созданию союзного
пояса "от Ванкувера до Владивостока", и, более того, заявил, что
создание подобной агломерации – единственный способ для Запада
сохраниться в качестве важного геополитического игрока. Мнение
российского журналиста Михаила Леонтьева о новом труде Збигнева
Бжезинского – для Накануне.RU.
Вопрос: В своей новой книге
"Стратегическое прозрение" Збигнев Бжезинский пишет, что без России
Западу уже не выжить в принципе, по мнению американского геополитика,
из-за ошибок Обамы и Буша Западу необходимо обновление, которое возможно
только с интеграцией России и Турции в западную цивилизацию. С чем,
по-Вашему, связано это прозрение по поводу России, прозрение ли это? И
насколько неожиданно ли оно для вас?
Михаил Леонтьев: Дело в
том, что Бжезинский всегда жестко критиковал внешнюю политику кабинета
Буша. Мы любим читать и обсуждать его гадости про нас, но то, что он
всегда критиковал однополярную бушевскую политику – не замечаем, а это
правда. Другое дело, что Бжезинский любит Россию специфически.
Вопрос: Поясните, пожалуйста.
Михаил
Леонтьев: У него невозможность задушить Россию удавкой сублимируется в
надежду удавить объятиями. Для Бжезинского ни в коей мере не приемлема
имперская Россия. Безусловно, все эти "сближения" и "шансы" заключаются в
пространстве и смыслах существования российского государства – отказа
от империи, что означает продолжающееся территориальное расчленение или
сохранение расчленения нынешнего и углубление его. Это означает
локализацию наших интересов и проектов, а взамен нам обещают некую
лояльность. Лично я исключаю возможность сохранения российского
государства и нашей цивилизации при тех параметрах лояльности, которые
приемлемы для господина Бжезинского. Я не вижу здесь никакого озарения.
Как говорится, мы Пастернака не читали, акценты новые есть, но типичный
Бжезинский остался таким, каким и был.
Вопрос: Главный тезис
новой книги Бжезинского – мир уже не станет снова однополярным,
многополярность мира неизбежна, и Западу нужно очень сильно постараться,
чтобы остаться игроком на геополитической карте мира. Вы согласны с
такой точкой зрения?
Михаил Леонтьев: Безусловно, мир стоит
перед деглобализацией. Очередной. Просто прошел определенный цикл, когда
была глобальная доминанта, глобальная экономика, построенная на
определенной модели, финансовой, производственной и энергетической. Эта
модель уходит, вместе с ней уходит и геополитика, которая была построена
на этой модели и доминировании ее носителя. Теперь будет формироваться
не просто многополярный мир, а цивилизационные агломерации, которые
будут автономны друг от друга, потому что культурно, политически и
экономически будут однородны и различны между собой. В мире в качестве
исторических субъектов и геополитических игроков сохранятся те
цивилизации и культуры, которые сумеют создать такие империи,
цивилизационные агломераты.
Вопрос: Что это могут быть за агломерации?
Михаил
Леонтьев: С большой долей вероятности, такой агломерацией станет США,
но, скорее, локальной, в духе доктрины Монро (частичного изоляционизма).
Сохранится ли Европа, понять невозможно, потому что воли к сохранению
очень мало. Есть лишь одна страна, которая имеет возможности и волю к
сохранению, но она исторически деактивирована. Ей надо вернуться к
историческому пути, а вся дрессировка немецких элит направлена против
этого. С Европой большие вопросы, я думаю, у Европы действительно есть
шансы на некое союзное объединение с Россией, но совсем не в той
конфигурации, в какой об этом мечтает Бжезинский. Безусловно, Китай и
Индия, опять же в широком смысле, Китай впитает значительную часть
южно-азиатского пояса. А вот для России в рамках формирования нового
мирового устройства есть очень серьезные вызовы, чтобы сохраниться в
виде цивилизационной агломерации. Наш шанс – это евразийская интеграция,
о которой много говорится, но мало делается, хотя, стоит отдать
должное, делается хоть что-то, и именно этот вариант не устраивает
Бжезинского. В этом смысле я не верю в переворот в его голове, я не верю
в то, что Збигнев, например, отказался от идеи любой ценой остановить
сближение России и Украины. Я не могу себе этого представить, правда,
саму книгу я еще не читал, возможно, там действительно все так серьезно.
Вопрос: Интеграция Турции и России в Европу – эта идея некоторым покажется очень заманчивой. Это утопия?
Михаил
Леонтьев: Это старая англо-саксонская идея, которую они навязывают
Европе и Турции и которая нереальна в исторической перспективе. Мы
понимаем, что в Европейский союз в нынешнем виде не то чтобы нельзя
ничего интегрировать дополнительно, но трудно представить себе границы
будущей дезинтеграции и насколько они бесконечны. Говоря проще, те же
немцы вполне могут начать печатать марки вместо евро. Поэтому, конечно,
ни о какой интеграции Турции в Европу речи не идет, тем более что
нынешняя политика Обамы направлена на интеграцию Турции в исламский мир.
Турция выполняет роль приемлемого лидера для ислама. Понятно, что такое
открытое и шумное противостояние Турции и Израиля не могло бы идти без
отмашки из Вашингтона. Вряд ли это делается для того, чтобы
интегрировать Турцию в Европу.
