Свобода, которую не отнять. Ольга Надпорожская - 16 Октября 2011

Личность архимандрита Тихона (Шевкунова) вызывает уважение даже у тех, кто знаком с ним более чем заочно. Выпускник сценарного факультета ВГИКа, автор фильмов «Псково-Печерская обитель» и «Гибели империи. Византийский урок», наместник московского Сретенского монастыря. Образованный, «творческий» человек, который в молодости, в расцвете сил вдруг охладел к любимому делу и решил посвятить жизнь Богу. Причём произошло это в те годы, когда Православие в нашей стране не было «модным», когда даже интеллигентным и глубоким людям оно казалось чем-то весьма маргинальным. К краткому портрету отца Тихона хочется добавить его слова, сказанные во время одного интервью: «Художник украшает холст и приносит его в дар людям. Композитор создает музыкальное произведение. А христианин пытается очистить, преобразить свою душу и принести ее Богу. Это самое потрясающее, самое интересное творчество из тех, что есть на земле. Поэтому мне кажется, что все христиане - удивительно творческие люди».

Книга отца Тихона «Несвятые святые» замечательна хотя бы уже потому, что написана она профессионалом. Это цикл документальных рассказов, связанных между собой образом рассказчика, который одновременно является главным героем книги. Из рассказа в рассказ кочуют и другие «персонажи», среди которых немало почитаемых в Церкви людей: отец Иоанн (Крестьянкин), «Великий Наместник» Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов), другие печерские подвижники - затворник архимандрит Серафим, «вредный» казначей Нафанаил, грозный наместник Гавриил. Создавая документальное произведение, отец Тихон не пожалел душевных сил и мастерски раскрыл образы своих героев. Поэтому его книга читается как увлекательная повесть, герои которой становятся для читателя близкими людьми. Кого-то из них любишь, над кем-то посмеиваешься, кем-то возмущаешься и абсолютно всем сопереживаешь.

К тому же, простите за выражение, очень любопытно прочитать о пути к вере наших знаменитых современников - Булата Окуджавы или Сергея Бондарчука (последнего отец Тихон лично исповедовал и причастил перед кончиной). Фигурирует в книге и, например, старенькая тёща маршала Жукова, которая поистине чудесным образом впервые за десятки лет исповедалась и причастилась - за два часа до того, как её разбил паралич и она лишилась речи.

Но, пожалуй, самое главное в книге «Несвятые святые» - это дышащий в ней дух особой свободы и жизнетворчества. «В монастырь мы в начале восьмидесятых годов в конце концов не уходили, а сбегали. Думаю, нас считали немножко сумасшедшими... Мы... бежали из ставшего бессмысленным мира - искать вдруг открывшегося нам Бога, почти так же, как мальчишки убегали юнгами на корабли и устремлялись в далёкое плавание. Только зов Бога был несравненно сильнее. Преодолеть его мы не могли. Точнее, безошибочно чувствовали, что если не откликнемся на этот зов, не оставим всего и не пойдём за Ним, то безвозвратно потеряем себя».

Отец Тихон рассказывает о настоящих подвижниках Православия - но, пожалуй, ещё важнее то, что он очень честно и подробно рассказывает о собственном духовном пути. Крестившись в двадцать четыре года, он по совету крёстной (уборщицы в храме) на десять дней поехал в Псково-Печерский монастырь, чтобы встретиться с отцом Иоанном (Кретьянкиным). В монастыре молодому человек назначили послушание: чистить выгребные ямы. Монастырские службы оказались долгими, непонятными и мучительными, причём начинались они около шести часов утра. «Я выдержал все десять дней - ранние подъёмы, послушания, нескончаемые службы с кричащими то и дело под ухом бесноватыми. Не могу сказать, что я сожалел о потерянном времени. Однако в последний день всей душой стремился в Москву... И тут произошло то, что повергло меня в настоящий шок. Когда, впервые за десять дней, я оказался за монастырскими воротами, первым чувством, охватившим меня, было неудержимое желание - бросить сумки и стремглав бежать назад!.. Сделав над собой огромное усилие, я медленно пошёл к автовокзалу, с каждой минутой понимая, что оказался совершенно в другом мире, совсем не в том, который оставил десять дней назад».

Хочу на несколько мгновений закрыть книгу отца Тихона и поделиться собственными впечатлениями от тех кратких дней, которые довелось мне провести в монастырях. Я всегда ехала туда в поэтическо-романтическом настроении, с желанием прикоснуться к жизни Сергия Радонежского или Серафима Саровского и в какой-то малой степени этой жизни вкусить. А участь современного монаха по большей части виделась мне примерно как жизнь иеромонаха Романа (Матюшина): скит, безмолвие, ночь, луна, раскрытая Псалтирь и сочинение прекрасных стихов: «Евангелист Божественной рукой запечатлел о милости Мессии...». И всё это в монастырях я находила: и зримые, и незримые следы присутствия святых, и добрых, чистых людей, и особую молитву, и одухотворённую природу. Но бытовую сторону жизни - ту, которую так трудно вынести даже у себя дома - в монастыре было принять совсем трудно. Неприглядная одежда незнакомые людей, холодная вода в рукомойнике, запах еды в трапезной и особенно почему-то клеёнки на столах - всё это казалось чужим, неудобным, и от этого начинало хотеться домой.

А я могу представить себе вчерашнего студента ВГИКа и образ жизни, к которому он привык. Частые творческие встречи с друзьями за бутылкой вина, много великих, но совершенно «светских» книг, театры, кино, ночные прогулки и многое другое. Чтобы обменять всё это на чужую выгребную яму, а потом на чистку коровника, нужен очень сильный Божий зов и особое вдохновение! А если ещё учесть, что в Псково-Печерском монастыре чуть ли не каждый второй монах был прозорливым (такое впечатление складывается во время чтения книги)? Мне кажется, это очень страшно: когда в любой момент кто-то может поймать тебя на нечистом помысле или чувстве.

«Упоительное ощущение безмятежного счастья и свободы, которую никто не может отнять, осознание предельной защищённости в этом мире, потому что Бог Сам взял тебя за руку и ведёт к необычайной, ведомой лишь Ему цели, - вот что составляет неповторимое состояние послушничества», - отвечает на это архимандрит Тихон.

Рассказы отца Тихона - очень смелые. И о тех, кого когда-нибудь, наверное, назовут «святыми святыми», и о своих более «земных» друзьях он пишет без капли ханжества и елейности, часто с юмором, но всегда - с любовью и почитанием. В результате перед читателем предстаёт истинное лицо Церкви: не напыщенное и не умилённо-слезоточивое, а живое, родное, наполненное светом. В нём есть всё человеческое, поэтому не страшно подойти и заговорить. И есть невысказанное, таинственное, Божественное.

В книге архимандрита Тихона на радость читателям описывается множество чудес. Но автор говорит о них без малейшей экзальтации, как о самых естественных событиях: что ж тут такого, если в жизни «несвятых святых» происходят «нечудесные чудеса»? «Как-то один послушник - Саша Швецов - подумывал о том, чтобы оставить монастырь. Отец Серафим подошёл к нему и, топнув ногой, строго прикрикнул: «Нет тебе дороги из монастыря!»».

В церковных кругах, в общем-то, не принято много говорить или писать о себе самом. Отец Тихон нарушил это «табу» совсем не из самолюбования. Во-первых, без этого хорошая документальная книга у него попросту не получилась бы. А во-вторых, это единственный доступный нам способ по-новому рассказать о действии Бога в мире. «Один подвижник как-то сказал, что всякий православный христианин может поведать своё Евангелие, свою Радостную Весть о встрече с Богом. Конечно, никто не сравнивает такие свидетельства с книгами апостолов, своими глазами видевших Сына Божия, жившего на земле. И всё же мы, хотя и немощные, грешные, но Его ученики, и нет на свете ничего более прекрасного, чем созерцание поразительных действий Промысла Спасителя о нашем мире».
Ольга Надпорожская, специально для РНЛ.
Источник: Русская народная линия.